Смерть, воскрешение и месть

Гончаров Владислав Львович

– Так, все вышли? – спросил Розин у Регины Гавриловны, – надо пересчитать людей, а то вдруг сейчас водитель возьмёт и с одним из наших учеников укатит обратно в Коломну.

– Вы правы, Семён Михайлович, самое время пересчитать людей, – согласилась Регина Гавриловна.

После пересчёта, Розин на правах опытного участника походов, который бывал в этих лесах уже не в первый раз, повёл отряд. Злобин был не очень рад этому – ему хотелось показать себя крутым перед учениками, а по итогу его уделывает физик. Со злости, физрук залез в рюкзак Ильи и вытащил оттуда один из бутербродов.

– Эй, вы чего, Роман Сергеевич, это мой бутерброд! –

обернувшись к учителю возмутился Илья.

– Ыыы, это мой бутерброд, – передразнил ученика физрук, – а мне насрать.

– Так, что это ещё за слова, – вмешалась Регина Гавриловна, – а ну прекращайте, Роман Сергеевич.

– Когда я зол, я очень голоден.

– Верните бутерброд ученику, когда доберёмся до нужного места, разведём костёр и возведём лагерь посреди леса, то обязательно перекусим, не сомневайтесь в этом.

Ну что ж, делать нечего. Пришлось физруку возвращать бутерброд Николаеву, и делал он это с крайней неохотой и злобой. Ему так хотелось насолить этому ботанику. Злобин и будучи школьником не особо себе отказывал издеваться над теми, кто слабее его, этим он кстати очень похож на Наковальню. Кто знает, быть может в Перове Злобин видел себя в молодости, потому так пёкся о нём. Да и помимо всего прочего, Перов одарённый спортсмен, он ходит на секцию по борьбе, которую ведёт в неклассное время Злобин и добивается там определённых успехов. Он умудрялся и районные соревнования среди школ выигрывать и занимать призовые места. Ну да ладно, это всё лирические отступления.

В течение часа отряд шёл, некоторые уже даже успели подустать. Люди спрашивали всё чаще у Розина, как долго ещё идти, на что тот отвечал, что осталось совсем немного и следует лишь потерпеть. Усилия многого будут стоить, к тому же это крайне полезно. Не все с этим согласились, но некоторые девочки из симпатии к Розину терпели.

Наконец, ребята вместе с преподавателями дошли до того самого места.

– Всё, вот оно, друзья, – сказал Розин, остановившись, – всё время, что сюда ходим, останавливаемся здесь. Ребятам нравится это место, надеюсь, и вам оно будет по душе. Раскладываем палатки и размещаемся, вперёд!

Илья разложил палатку. Антон палатку брать не стал – места в николаевской ему бы без проблем хватило.

– Костёр нужно развести, – продолжил физик, – пока что, всё хорошо, но как только мы расслабимся и разместимся по палаткам, можем замёрзнуть, как минимум ближе к вечеру.

По итогу, помогать разводить огонь вызвался только Злобин. Остальные лишь наблюдали…

IV

Ближе к вечеру и правда похолодало, но не очень-то значительно. Дождя не было – и всё-таки, Ирина Петровна соврала ради того, чтобы её любимый внук остался дома. И лучше бы он остался…

Илья услышал голос в своей голове. Голос женщины, той самой его матери, Марии Гавриловой.

– Илья, Илюша, сынок, – шептала женщина, – приди ко мне, я хочу встретиться с тобой, поговорить…Илюша.

– Чёрт подери, – произнёс вслух Илья.

– Ты чего? – удивился Антон, – что-то стряслось?

– Да так, ничего особенного, мне надо бы справить нужду.

– А, ну давай, только ты далеко от лагеря не отходи, будь аккуратней.

– Конечно, на этот счёт не переживай.

Илья вышел из палатки. Её голос стал слышаться отчётливей и на этот раз, мальчик решил отправиться в ту сторону, в которой, судя по звуку, он мог звучать.

Хотя казалось бы, что до этого, голос звучало именно в его голове. Он уже запутался, будто сходил с ума. Илья просто шёл на голос вне зависимости от того, звучал он у него в голове, или же его кто-то звал вдали. Странно лишь было то, что другие его не слышали…

Он прошёл ещё чуть подальше от лагеря и увидел ту самую бледную женщину с фотографии. Выглядела она измождённой и одета была в чёрное платье, под цвет своих волос и глаз.

– Сынок, здравствуй это я, Мария, твоя мать, – сказала женщина, – подойди ко мне поближе.

Илья послушался мать и подошёл к ней. Мария аккуратно потянула руку к лицу мальчика, тот слегка одёрнулся от неожиданности.

– Не бойся, Илюша, всё хорошо, я не желаю тебе вреда, – шептала Мария, – я просто хочу прикоснуться к тебе, к моему любимому сыночку. Ты очень похож на своего отца Андрея.

– Почему ты сделала это? – спросил Илья, не поздоровавшись с матерью, – зачем ты испортила жизнь моему отцу?

– Я тут вовсе не причём, сынок…

– Мне всё равно, виновата ты или нет, это уже дело минувших дней – я лишь хочу знать правду или как минимум узнать, что истина где-то между. Я выслушал версию бабушки, теперь хочу узнать твоё мнение.

– Я любила и люблю твоего отца, проблема лишь в том…что мне наскучило его внимание, он мне просто перестал быть интересен. Чары были слишком сильные, как-никак это тёмная магия, а заклятия вызванные ей…тяжело снять. Между мной и твоим отцом образовалась пропасть, так ещё и твоя бабушка подливала масла в огонь. Я не знала, что делать, как отвратить от себя твоего отца, чтобы он освободился от любви ко мне. Единственное, что смогло его освободить – смерть. Смерть всегда сильнее любви и тёмной магии одновременно. Я боюсь смерти, Илья, а ты?

– Что-то ты как-то резко сменила тему. Это всё, что ты можешь сказать?

– По вине твоей бабушки, – продолжала Мария, – я попала в психиатрическую больницу и провела там быть может самые худшие годы в своей жизни. Как только меня выписали оттуда, я искала всяческий повод найти тебя, пообщаться, узнать, как у тебя дела. До сегодняшнего дня пообщаться не получалось – как что, рядом оказывалась Ирина Петровна. Я уже была рада хотя бы тому, что мне удалось увидеть тебя и услышать твой голос…

– Это всё? – спросил Илья.

– Пожалуй, да, мне больше, нечего сказать.

Илья услышал шум у себя за спиной. Кто-то приближался к нему.

– Мне пора идти, сынок, надеюсь, мы видимся не в последний раз, – попрощалась с сыном Мария.

– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулся Илья.

Мария стремительно покинула Илью. Мальчик обернулся назад – к нему навстречу шёл Наковальня вместе со своей девушкой Сашей и двумя своими верными прихвостнями Глебом и Валей.

– С кем ты тут разговаривал, Николаев, – спросил надменно Наковальня, – с самим собой?

Валя, Глеб и Саша посмеялись над несмешной шуткой Наковальни.

– Это не так важно, – отвечал Илья. Ноги у него слегка подрагивали, хоть он и старался скрывать страх.

– Тебе придётся мне рассказать, ведь сейчас тебя никто не защитит – Иволгина поблизости нет.

– И что с того?

– Да вот что!

Наковальня подошёл к Илье и ударил его в лицо с такой силой, что тот упал на землю.

– Надо закончить то, что я начал ещё несколько недель назад, – продолжал Наковальня, – чёртов Иволгин мне помешал.