Смерть всегда движется рядом
Шрифт:
– У меня были дела в посольстве.
– Мог бы позвонить вечером.
– Лола, я сегодня в твоем распоряжении.
– Тогда прощаю. Дорри, пойдем с нами.
– Нет, Лола, я должна здесь дождаться одного человека.
– Это Мансура, что-ли?
Дорри гневно блеснула глазами.
– Нет, не его.
Лола подхватила меня и Джима под руки и потащила через зал.
– Лола, я еще не поздравил Шери.
Она отпустила мой рукав.
– Она там в гостинной, такая
– Хорошо, я пойду туда, ребята.
– Я тебя потом представлю девушкам.
Шери стояла у дверей рядом с Салимом.
– Александр, - она ласково положила свою руку мне на плечо, пока я прикасался губами к ее руке, - я тебя так давно не видела. Я так благодарна тебе, за то что ты тогда утащил меня с ужина, иначе бы я не встретила Салима.
– Я поздравляю вас. Пусть будет мир всегда в вашем доме.
– Спасибо.
Салим крепко пожал мою руку.
– Друзья Шери будут всегда моими друзьями.
Сзади подпирали поздравляющие и пройдя в гостинную я сразу же увидел Гамилю.
Она смотрела на меня своими блестящими черными глазами. Я подошел к ней и нежно поцеловал в щеку. Она молчала.
– Здравствуй, Гамиля. Что с тобой?
Она при всех гостях обняла меня и положила голову на плечо.
– Я прочла статью Дорри. Это ужасно. Там же кругом смерть. Тебя же могут убить.
– Это все фантазия.
– Нет. Папа мне рассказал все. Как погиб лейтенант Кариги и как Мансур загнал полк на минное поле.
Мне показалось, что несколько капель скатилось за воротник.
– Возьми себя в руки Гамиля. На нас смотрят.
– Ну и пускай.
– Пойдем в сад.
– Пошли. Куда хочешь пошли.
И это гордая неприступная Гамиля. Я взял ее под руку и повел на выход. В холле в кругу девиц стоял Джим и хохотал.
– Извини пожалуйста, я возьму у Джима ключи от машины.
– Не надо. Папа мне дал свою.
Мы прошли Дорри, которая с улыбкой кивнула мне головой и во дворике нашли машину Гамили. Я сел за руль.
– Шери не обидеться, что мы удрали с ее праздника.
– Мы успеем на заключительную часть. Я думаю нам стоит вернуться. В такие праздники нельзя обижать молодых.
– Хорошо. Поедем в отель?
– Нет. Ко мне домой. Дома никого нет.
Красивый дом Гамили был пуст. Она ввела меня в холл.
– У папы спрятаны отличные сорта вин. Хочешь попробовать?
– Хочу.
Гамиля залезла в шкафчик и вытащила две бутылки.
– На, открой. Я достану бокалы.
Я разлил вино по бакалам из первой попавшейся бутылки и посадив Гамилю рядом с собой, передал бокал
– Выпьем за нас.
Она отпила глоточек и поставила бокал на столик. Я сделал тоже. Потом подвинулся к ней и потянулся к ее губам. Она обезумела, целуя мое лицо. И когда я ее повалил, вдруг вырвалась.
– Пойдем на верх в мою комнату. Я не хочу здесь.
Это была нежнейшая, ласковая женщина. Я раздевал ее неспеша и целовал каждую появившуюся часть тела. Когда она раздетая лежала на кровати, я еще раз прошелся губами по ее шелковой коже... Когда Гамиля вскрикнула, я закрыл ее рот губами...
Мы лежали поверх одеял и приходили в себя.
– Я не хочу, что бы ты погиб. Война кончилась. Уже мир. Неужели нельзя взорвать эти дурные поля и все кончить разом.
– Тогда меня уберут из Египта.
– Может тебе остаться. Папа нам оставит этот дом, деньги.
– Не будем загадывать. На моей родине свои сложности и длинные руки моих соплеменников могут достать меня везде. Давай лучше собираться, нам пора явиться на саму церимонию помолвки.
Мы уже молча оделись и отправились к Шери.
Нам удалось не пропустить торжественную часть и отсидеть праздничный ужин. Потом были танцы. Я не отходил от Гамили, мы танцевали и старались быть веселыми.
Вдруг в зале в разгар музыки раздался шлепок.
– Ты, негодяй, - гневно вскрикнула Дорри, влепив пощечину Мансуру.
Она, красная от гнева ринулась в дверь, а Мансур стоял разинув рот прижимая руку к покрасневшей щеке. В зале начались смешки. Мансур покачиваясь пошел к окну.
– Скажи, какого ты мнения о Мансуре?
– спросила Гамиля.
– Храбрый, не трус, но изуродованный вашим обществом до основания.
– То есть?
– Позер, хитер, любит власть и немного подл.
– Помоему подл и еще как. Знаешь как он плакался здесь, что Дорри напечатала не про него, а про тебя статью. Какие пакости он рассказывал об этой ее командировке. Якобы она голышом сидела рядом с вами в танке и вам было не до разминирования.
– За это я врежу ему еще одну пощечину.
– Только не здесь. Общество будет против тебя. Хватит того, что они болтают о нас.
– Хорошо, я отдам ему должное потом.
– Меня мучает все время тот наш разговор о Сабире. Скажи его действительно нужно было убить во время боя?
– Мне трудно ответить на этот вопрос. По нашим законам военного времени - да. По вашим - я затрудняюсь что-либо ответить, но, однако, ни один египетский военный не осудил меня за это.
– Ты может в чем-то прав. Военные бы не осудили, а вот наш общество могло и осудить.
– Разве уже об этом ходят разговоры?
– встревожился я.