Смерть всегда рядом
Шрифт:
Дверь поддалась не сразу. Застонали петли, пропуская Криса внутрь, и он оказался перед прилавком. В щели выглядывали крысы, мухи роились над пятном кем-то разлитого пива. Лапа без абажура раскачивалась, словно ветер и в магазине хозяйничал.
Крис огляделся. Позади что-то мелькнуло, и он резко повернулся. За спиной висело зеркало. Амальгама отошла кусками, и паутина довершала вязь запустения. Крис подошел ближе, сам не понимая – зачем. Ноги подкашивались, и больше всего он боялся увидеть в отражении
– Вы что-то хотели?
Свет мигнул. И этого хватило, чтобы все вокруг изменилось. Испарились щели с мордами крыс в глубине прилавка, обшарпанные стены, щербатый пол… Зеркало сверкало в свете неоновых ламп, полки с товаром тянулись вдоль стен, а заброшенный магазинчик превратился в современный мини-маркет.
– Вам помочь?
Крис смотрел на молодую женщину в форменной красной футболке. По козырьку кепки вилась вязь логотипа – три переплетенные буквы «L».
– Нет, спасибо… Ой, подождите! – женщина остановилась.
– Я заблудился. Вы не подскажете, что это за местность?
– Вересковая Пустошь, – девушка улбнулась кому-то за спиной Криса. – Добрый день, мадам, вы давно не заглядывали!
Он оглянулся, чтобы увидеть, кого приветствует его собеседница. Пожилая женщина взяла из стопки корзин верхнюю и направилась вдоль полок, отвечая на приветствие:
– Да вот, ездила на крестины. У сына второй сын родился. А я все внучку жду, хотя…
Крис не слушал. В магазин входили люди, наполняли тележки и корзинки, расплачивались – кассовый аппарат пищал, считывая штрих-коды. Пик, пик, пик… Мнотонный звук завораживал, пришлось сделать усилие, чтобы отвлечься.
– Вересковая Пустошь? – Крис зажмурился, вспоминая, где это. И хлопнул себя по лбу: – Я – идиот!
Получилось громко. Несколько пар глаз уставились на Криса, и он поторопился спрятаться за стеллаж.
Телефон все это время находился в кармане. Крис достал прямоугольник, нажал кнопку… Экран остался темным.
Перезагрузка не помогла – она вообще не получилась, телефон не желал включаться. И Крис сдался:
– Простите, – обратился он к консультанту, – могу я воспользоваться вашим телефоном? У моего батарейка села.
– Конечно, падре. Он в подсобке.
– Я не священник, – пояснил Крис, – пока только семинарист.
Улыбка была ему ответом.
Номер телефона Анны её прошлый хранитель записал на корешке тетради, и несколько раз продублировал в тексте, так что Крис сумел вспомнить эти семь цифр.
Гудки в трубке длились и длились. И прекратились, когда отчаяние подошло совсем близко:
– Да? Я слушаю.
– Анна? Это я, Крис.
– Ты где? Ты вообще, знаешь, сколько времени? Куда тебя вообще понесло на ночь глядя?
– Я… заблудился. Бензин закончился, так что…
– Ты где? – не дала закончить фразу
– Вересковые пустоши. Я тут…
Крису пришлось отодвинуть трубку от уха – не дело будущему священнику выслушивать то, что выдавала сейчас Анна. Но некоторые обороты оказались такими забористыми, что запоминались мгновенно!
– Будь там. В Пустошах есть кафе, называется «Рябиновая гроздь». Там еще дерево у входа. Иди туда и жди. Можешь поужинать, но только там! Больше нигде ничего не ешь! Даже воду не пей. Я буду часа через три.
Дерево Крис увидел издалека. Несколько стволов вырывались из земли и тянулись к небу, закрывая окна второго этажа. Судя по белилам и замазанным трещинам на коре, за рябиной тщательно ухаживали. Но не обрезали стучащие в окна ветки, не подрезали «лишние» стволы, только выковыривали плитку из мостовой, чтобы не мешала расти.
Звякнул колокольчик над дверью. Из-за занавески, отделяющей кафе от жилых помещений, появилась женщина. Передник с кружевами, чепчик на седых волосах… от неё веяло уютом. Даже корицей запахло. Как и от Анны.
– Добрый день, – улыбнулась хозяйка кафе, – рада вас видеть!
– Скорее, уже вечер, – кивнул Крис на окна. И замер.
Они тянулись от пола до потолка, с сеткой огоньков вместо занавесок. Темнота снаружи превращала стекла в зеркала, и после магазина Крис готов был увидеть все, что угодно, даже того, чего не существует. Но в окнах отражались столики под клетчатыми скатертями, прилавок, полки за ним, и хозяйка кафе. Она выглядела именно так, как и полагалось, а вот её собеседник… Крис не сразу понял, что этот мужчина – он сам.
В отражении он выглядел лет на шестьдесят. Плечи поникли под тяжестью прожитых лет, голова поседела, а глаза… Крис отвернулся, встретившись взглядом со «стариком». Словно в омут заглянул. И испугался, что утянет.
– Если хотите, можете присесть подальше от окон, – женщина указала на столик возле самого прилавка. Крис рухнул на стул и спрятал лицо в ладонях.
Он не мог понять, что происходит. Со своим призраком он давно смирился. Грех требовал искупления, и он платил, платил по счетам. Это он понимал. Но то, что случилось сегодня…
– Sub tuum praesidium confugimus, sancta Dei Genetrix…
Шарики четок привычно скользили в пальцах. Крест касался ладони, что вселяло Надежду. Крис открыл глаза…
Кафе не исчезло. Но отражение поменялось. Теперь Крис был сам собой. Но во взгляде женщины появилась печаль.
– Не то.
– Что?
– Не ту молитву читаете. Помолитесь вместе со мной… – попросила она, усаживаясь напротив. – Вы ведь священник… Господь вас услышит.
– Я семинарист, – Крис поправил колоратку. – Наверное, придется снять, слишком часто меня за падре принимают.