Смерть выбирает не худших
Шрифт:
Молотов проурчал сквозь плотно стиснутые зубы:
– А куда бы они делись...
Тигриные глаза Сталина недобро сверкнули:
– То-то и оно! А мораль такова, когда сильный, то тогда и прав, а слабый всегда останется виновным. Такова аксиома всех без исключения войн!
Молотов согласился с вождем:
–
– Нарком вдруг хитро, через пенсе прищурился.
– А может все-таки теорема?
Сталин сделал несколько шагов по кабинету и ткнул Молотова пальцем в грудь:
– Если и теорема, то доказанная... Как теорема, что дважды два четыре.
Молотов, с трудом сдержав хихиканье, выдавил:
– А вот Лобачевский достаточно логично пытался доказать, что дважды два, о есть на самом деле пять, да еще с дробью!
Сталин свирепо рыкнул:
– Это у него самого мозги с дробью! Короче кувалда, с подбородком пластилина, демонстрируй союзникам, что нам на них наплевать. Причем наплевать абсолютно. Так что пускай и не думают зарываться!
Молотов прекрасна зная возможный ответ, все же спросил Сталина:
– На самом деле Иосиф Виссарионович нам на них действительно совершенно наплевать или...
Сталин ответил:
– И то и другое! По большом счету, их второй фронт нам и не нужен. Мы достаточно сильны, чтобы и так победить!
– Вождь повернулся на каблуках и продолжил.
– Но по-малому у меня есть еще кое-какие соображения. О коих мы впрочем, пока помолчим. Так-то возможен расклад пятьдесят на пятьдесят.
Молотов отметил:
– Как я понял для вас любой итог переговоров и возможный шаг противника, а также неверных союзников благоприятен?
Сталин подтвердил:
– В данном случае да! Потому что мы сильные. А противник слаб. Будь наоборот, любой ход оказался бы скверным.
Молотов согласился:
– Как говорил Михаил Моисеевич: в плохом положении все ходы плохи!
Сталин поправил:
– Не говорил! Во-первых, Ботвинник, все еще жив, а во-вторых, это произнес первым не он, Александр Александрович Алехин! Или как его еще называют "А" в кубе.
Молотов хихикнул:
– А в кубе, но не в Кубе! Хороший
Сталин заметил:
– Мачт между Ботвинником и Алехиным нужен, нам позарез. Особенно в Москве. Мы можем предложить за этот поединок - пятьдесят тысяч долларов. Что станет самой большой сумой за всю историю шахмат, да и спорта вообще.
Молоток неуверенно кашлянул и робко промолвил:
– Вообще-то за всю история спорта вряд ли. Американские боксеры профи и больше порой получали.
Сталин скривился, и долбанул, кулаком по воздуху:
– Боксеры больше получали, чем шахматисты? Да-ну! Это совсем уже непорядок. Мы должны исправить подобное.
– Генералиссимус набычился и добавил.
– Мачт в Москве будет иметь призовой фонд в 250 тысяч долларов, что надеюсь, перекроет прочие расходы. И тогда мы накроем рекорд профи.
Молотов почесал себе лысеющий лоб и заметил:
– Я не знаю, будет ли это рекордной суммой, но... Наверняка нужен миллион долларов. Хотя мы и не знаем, какой предельный был гонорар.
Сталин указал Наркому на дверь:
– Вот когда ты узнаешь, расскажешь.
Молотов слегка наклонившись, покинул кабинет "царя". Хотя ведь пост Председателя ГКО, давал Сталину не только фактическую, но и формальную власть самодержца. Сам Генералиссимус выпроводив своего первого заместителя по ГКО, и формально второго, но по факту четвертого человека с стране( После Берии и Жукова, так как у двух этих ребят была реальная власть над силовыми ведомствами. А кто такой нарком иностранных дел? По сути шестерка), заперся вместе с девчатами. Особо чем-то таким заниматься уже не было сил, и генералиссимус просто позволил поглотить себя лапам Морфея( бога сна!);
Сталин почти моментально выплыл из тумана грез и оказался...
Это явно было какое-то замкнутое пространство, возможно даже вполне современная, вернее для середины двадцатого веки и ультрасовременная подводная лодка. Или не совсем современная, а более похожая на легендарный "Наутилус" из знаменитого романа Жюль Верна: "Двадцать тысяч лье под водой". Все-таки большой был мастер, сочинять сей наполовину русский (по отцу) самый передовой для своего времени француз.
Обстановка внутри довольно роскошная, что-то близкое к стилю барокко, с электроникой, то о которой вождь читал в фантастических произведениях... И пол, что и вовсе для подводной лодки дико выложен мраморной плиткой. Сталин сделал пару шагов, пощупал панели...
Да это примерно уровень, описанный в американских романах романтических тридцатых годов. Клавиатура впрочем, русская, и английские буквы чуть поменьше и бледнее.