Смерть выходит в свет
Шрифт:
– Бенни! Тебе ещё не обрыдла жизнь за сорок пятой параллелью?
– Тут будет хорошо, когда растают льды. Ледовые черви и черные мухи разом передохнут. Слушай, Рэй, насчет нашей вечеринки. Я думаю, почетный гость дожидается, когда из Оттавы пришлют новый паспорт на вымышленное имя.
– Не может быть. Вот уже несколько лет как власти позатыкали все лазейки такого рода. Это чепуха.
– Если хочешь, я выправлю тебе паспорт на любое имя. Для этого нужна только готовность пойти на риск, но если паспорт совершенно необходим, за этим дело не станет.
– Ну ладно, ты прав. Оставайся там и не спускай с Пэттена глаз. Если он уйдет, следуй за ним и постарайся не дать покинуть страну. Сообщай
– Это может влететь в копеечку.
– Деньги пусть тебя не волнуют. Знай себе не отставай от него.
– Ладно. Надеюсь, в тот миг, когда он навострит лыжи в аэропорт, ты окажешься рядом с телефоном.
– Не потеряй его, что бы ни случилось. Это ясно?
– Не забудь отразить мою понятливость в чеке.
– Я все записываю. Не психуй, гаденыш везучий. Я тут парюсь в раскаленных каменных джунглях, а ты стоишь по колено в прохладной водичке. Может, хочешь поменяться со мной местами? Поверь мне, Бенни, нынче на улице Святого Андрея такая влажность...
– Ты меня вконец расстроил. В следующий раз захвачу с собой более подходящую одежду. Я тут выгляжу как биржевой маклер в очереди за бесплатной похлебкой.
– Слушай, Бенни, у нас такая жара, что мои очки запотели.
– Ну ладно, ладно, постараюсь выдержать ещё несколько дней. Буду держать с тобой связь.
– Берегись солнечного удара.
– Тебе легко говорить.
– Попробуй подобраться к Пэттену поближе.
– Мы только что расстались.
Рэй ахнул и медленно выпустил воздух.
– Спи спокойно, Бенни.
– Разумеется. Как же иначе?
Покинув телефонную будку, я обнаружил, что работник бензоколонки до сих пор не заправил мою машину. Ему понадобилось ещё пять минут. Судя по его движениям, парень вообще впервые в жизни увидел автомобиль. Дожидаясь, пока меня обслужат, я осмотрел его ассортимент наклеек на бамперы, вымпелов и патентованных средств от клопов. Тут было электиричество: над смотровой ямой горели две-три грязных лампочки. Но рядом с перекрытий свисали керосиновые лампы. На всякий случай, надо полагать. Несколько минут я разглядывал набор монтировок. Судя по всему, при удачном стечении обстоятельств парень сумел бы заново обуть мою машину дней эдак за десять. В здешних лесах ни у кого наверняка не было таких высокотехнологичных железок.
На главном магазине Хэтчвея красовалась вывеска с размашистой надписью: "Лук репчатый". Подойдя поближе, можно было разобрать и примечание: "товары на каждый день". Это был большой бестолково построенный торговый зал с как попало расположенными отделами. Впрочем, магазин мог позволить себе чудачества, коль скоро он стоял на обширной пустоши и выходил тремя фасадами в никуда, а четвертым - на деревянный мост. Очутившись внутри, я снял темные очки и попытался разобраться, где тут что. Слева от меня располагался хозяйственный отдел: канализационные насосы, проволочные изгороди, краска, кровельные материалы, дверные петли, засовы, скобы, дымоходы; все это выглядело здесь куда внушительнее, чем на городских улицах. Далее следовала кухонная утварь, снятая с производства, ещё когда моя бабка была молодой. Я прошел через весь магазин, полюбовался толстыми темно-красными, зелеными и синими зимними пальто, миновал железный прилавок и приблизился к овощному отделу, где выбрал несколько вялых морковок, затем заглянул в гости к консервным банкам. На выходе из кассы девушка упаковала мою фасоль, супы в пакетиках и сардины в большую картонную коробку. Я хотел было прикупить баночку лосося, но вовремя вспомнил о содержимом холодильника, стоявшего позади моей хижины. Выходя из магазина я заприметил знакомые длинные загорелые ноги. Мимо прошествовала Лорка. Отпадные телеса с корзинкой в руке. Я подошел к витрине и увидел,
"Синяя луна" была украшена пестрыми красно-белыми шторами на окнах. Вдоль противоположной стены тянулся ряд дощатых кабинок, заляпанных потеками смолы. Заказы принимала девица в таком же заляпанном переднике, после чего передавала их на кухню сквозь дырку в задней стене. Лорка сидела за столиком, устремив взор на входную дверь, поэтому начала улыбаться задолго до того, как я успел покрыть половину разделявшего нас расстояния.
– Вы одна?
– осведомился я.
– Конечно. Присаживайтесь. Мальчики пошли за какими-то тяжелыми вещами. У вас есть курево?
Я сел и угостил её сигаретой.
Лорка принялась старательно вертеть и разминать её, словно собралась покурить последний раз в жизни. Наконец она прикурила, вскинула голову и отправила колечко дыма в подарок ленивому и неповоротливому вентилятору на потолке.
– Спасибо, - поблагодарила меня Лорка.
– Приходится осторожничать. Норри не любит, когда я курю. Вы меня не заложите?
– Не говорите глупостей. Насколько я слышал, Норри не одобряет и возлияний.
– Это для него вроде игры. "Не смотри на вино, хоть и красное оно".
– "Ибо в конце концов оно превратится в зеленого змия" Так, кажется говорится.
– Вы что, тоже проповедник, мистер Куперман?
– Нет. Зовите меня Бенни. Просто помню это изречение.
– Вы очень забавный, - она заказала себе кофе, я последовал её примеру. Лорка бросила в свою чашку маленькую пилюлю, и кофе тихонько зашипел.
– Лорка, а кто... Что это вообще за имя такое - Лорка?
– Был такой испанский писатель, вот предки и нарекли меня. Сама-то я его никогда не читала. И мать, и отец занимались политикой и претендовали на тонкий художественный вкус. Я решила держаться подальше от всего этого. Росла в доме, где все сидели на полу, слушали Баха и пили чай без молока и сахара. У папы был единственный костюм - тот, в котором он читал лекции. Моя сестра, Морин, говорит, что предки когда-то были хиппи, но, наверное, это было ещё до того, как появились первые ростки "детей-цветов". Хиппи не носят пристежных воротничков. Я впервые увидела настоящую кровать, только когда покинула отчий дом.
– Хорошо, хорошо, извините меня, Лорка. Я не собирался выведывать вашу подноготную. Как, по вашему, долго ли вы пробудете в парке?
Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше. Эта жизнь среди деревьев не по мне. Я люблю природу, и все такое, но предпочитаю познавать её по книжкам, в которых нет комаров и мошек, - она посмотрела мне в глаза, дабы придать своему высказыванию доходчивости.
– Понимаете, я люблю Норри, но у меня есть свои слабости, которых он не одобряет. Например, курение. Сам-то он живет ради своих сигар, но ему можно: он особенный, а всем остальным следует бросить курить, или сделать вид, что бросили, потому что мы - не он. В Штатах мне проще втихаря потакать своим слабостям. Для Норри нет мелочей, он все воспринимает на полном серьезе.
– Разве это справедливо?
– Ничего, со временем привыкаешь. Уж такой он человек. Не похожий ни на кого другого.
Мне тоже принесли кофе, и я отпил глоток. Мы сидели и разглядывали друг друга. Ей бы не помешало побольше выходить в свет в обществе молодых людей.
– Может быть, вам не следует все время сидеть взаперти? Вы с кем-нибудь общаетесь в этой хижине?
– Не следует? Вы шутите. Норри закупорил нас так, что я иногда чувствую себя минеральной водой. Единственный наш гость - проводник индеец.