Смерть за кулисами (в сокращении)
Шрифт:
Сердце его заколотилось. Перед мысленным взором возникла отчетливая картинка.
Ему восемь лет, он вновь на уэльской ферме, куда приехал отдохнуть вместе с родителями и сестрой. Глубокая ночь, его разбудил какой-то странный звук. Крадучись, он спустился на первый этаж. Звук приближался, исходил откуда-то снаружи. В гостиной огромное, во всю стену окно. Днем отсюда открывается изумительный вид. Вечером окно задергивают длинными тяжелыми шторами. Надо раздвинуть их и выглянуть наружу.
Ему предстало видение, которое память старательно подавляла все эти годы: огромная
Замри, Даймонд, смотри на то, что перед тобой. Мозг отчаянно сопротивлялся, пытался вытеснить видение. Даймонд не давал ему воли, желая знать истину, и в конце концов пересилил. Из глубин ужаса возникло объяснение. Спустя много лет он наконец понял, что увидел в детстве — корову. Сестра рассказывала ему о корове, разлученной с теленком, которая всю ночь мычала и не давала им спать. Бедное животное забрело в сад возле дома и выражало свои протесты, стоя у самого окна.
Городскому мальчугану оказалось достаточно увидеть вблизи, на уровне своего лица коровью голову, чтобы заработать психологическую травму чуть ли не на всю жизнь. С того дня задернутые шторы вызывали в нем ужас и оцепенение, но мозг оберегал его психику, скрывал истинную причину страха.
Удалось ли ему покорить ужас на этот раз? Понять — значит победить, сказал себе Даймонд. Дон Рид грозит смертельная опасность. Заглянуть за этот занавес просто необходимо.
Он поспешил к сцене. Спортсменом он не был, но в эту минуту у него откуда-то взялись и ловкость, и сила. Он подтянулся, схватился обеими руками за тяжелые драпировки и раздвинул их.
На сцене горел свет — неяркий, но показавшийся Даймонду ослепительным. Декорации еще не убрали, вдоль трех фальшивых стен выстроилась массивная и тяжелая с виду мебель, среди которой выделялась печка. На диване в центре сцены лежал констебль Джордж Пиджин с руками и ногами, склеенными липкой лентой. Еще одной полоской той же ленты был заклеен его рот.
Мертв?
Даймонд отдернул занавес и быстрыми шагами пересек сцену.
Полицейский скосил глаза вправо и остановил на нем. Жив! Даймонд попытался осторожно отлепить ленту от его щеки, но Пиджин вдруг дернул головой, рывком избавляясь от кляпа, и одновременно выкрикнул:
— Сзади!
Даймонд метнулся в сторону, удар пришелся ему в плечо. Казалось, будто от этого резкого удара треснула лопатка. Защититься от следующего Даймонд мог только одним способом: выставив назад локоть. Тот наткнулся на что-то твердое.
— Шеф! — вскрикнул Пиджин.
Он рванулся влево. Неизвестное оружие просвистело у самого уха, вонзилось в обивку дивана и распороло ткань. Даймонд мельком заметил, что это молоток-гвоздодер, рефлекторно рухнул на пол сцены и попытался дернуть нападавшего за ноги. За одну он ухватился, но вторая ударила его по руке. Неуклюже пытаясь встать, Даймонд увидел, как ноги убегают со сцены.
Бросаться в погоню или освободить Пиджина?
— Шеф, вы не поверите, когда узнаете, кто это был, — затараторил Пиджин.
— Не надо объяснений, — прервал его Даймонд. — Где Дон?
— Не знаю.
— Когда вы в последний раз видели ее?
— Понятия не имею. Он подкрался сзади и что-то прижал к моему лицу. По-моему, тряпку с хлороформом. Когда я очнулся, то уже лежал здесь.
— Дон позвонила мне, — объяснил Даймонд. — Сказала, что прячется между рядами, но я ее там не нашел. Возможно, он решил убить ее. И унес за кулисы.
— Или вообще покинул здание.
— Вряд ли. Все выходы под контролем полиции. Нам надо зажечь свет в зале.
Пиджин сам избавился от ленты на ногах.
— Сейчас попробую.
— Хорошо, а я загляну за сцену.
Даймонд прошел к правому краю сцены и двинулся по коридору к трем гримерным. Все они были заперты. Что теперь? Он вышел на платформу колосников, всматриваясь вперед, в открытое пространство, которое освещали слабые лучики света, проникавшие в щели задников. Осторожно продвигаясь вперед, Даймонд каждую секунду ждал нового нападения.
Он почти достиг сцены, как вдруг замер, остановленный голосом, который позвал его по имени, зазвучав прямо над головой.
К звукам голоса примешивалось шипение. Прищурившись, Даймонд разглядел на стене динамик.
— Можете не носиться по театру, как взбесившийся слон. Она уже двадцать минут как мертва.
— Где она, долбаный маньяк? — взревел Даймонд, но в ответ услышал лишь сухой щелчок прекращенной трансляции.
«Двадцать минут как мертва». Эти безжалостные слова прозвучали с равнодушием, какого он и ждал от убийцы. Если он сказал правду, худшего исхода нельзя было и предвидеть.
Даймонд приказал себе сосредоточиться. Здание театра слишком велико, вдвоем его не обыскать. Вскоре прибудет подкрепление, на которое можно рассчитывать. Последует арест. В театр он торопился по одной-единственной причине — чтобы спасти Дон. Но стоит ли верить убийце на слово?
Стоит — ровно настолько, чтобы всерьез встревожиться.
Динамик вновь затрещал и заговорил голосом Пиджина:
— Свет в зале включен, шеф.
Даймонд быстро обошел задники. Больше не испытывая страха перед занавесом, он приоткрыл тяжелые бархатные полотнища и увидел зрительный зал во всем великолепии полного освещения. Зал был совершенно пуст.
Внезапно послышались аплодисменты — ленивые, издевательские хлопки. Даймонд не понял, откуда они доносятся, но, по-видимому, его противник находился где-то рядом. Хлопки умолкли прежде, чем Даймонд сообразил, что его видят как на ладони.
Зазвучал голос:
— Ну и что вы застыли посреди сцены? Думаете, попали на кастинг? Гамлетом вам никогда не быть, но на роль могильщика, может, и сойдете.
Даймонд уже знал, кто обращается к нему. Он быстро огляделся.
— Кстати, «Гамлет» — это подсказка. В сцене на кладбище всегда пользуются люком. Ее труп под сценой.