Смерть за поворотом
Шрифт:
Оставшуюся часть пути водитель с энтузиазмом обсуждал все то, что мы можем сделать, чтобы улучшить характеристики нашего крошки «Ровера», и по блеску в глазах леди Хардкасл я поняла, что мы займемся обустройством автомастерской, как только вернемся домой.
Въездные ворота на территорию Кодрингтон-холла находились на противоположном от станции конце Ридлторпа, так что добрались мы до них практически мгновенно.
А вот путь от ворот до усыпанной гравием большой площадки перед самим домом был, казалось, бесконечным. Мы проезжали милю за милей по извилистой, обрамленной деревьями дороге мимо овец,
Время от времени вдали мелькали соблазнительные виды крыши и труб, но дорога совершенно точно была проложена таким образом, чтобы с нее как можно дольше не было видно самой усадьбы. Так подогревалось нетерпение гостей. Когда мы наконец повернули за последний поворот и она открылась перед нами во всем своем великолепии, то произвела на нас именно то впечатление, на которое рассчитывал архитектор. Блюдо, поставленное на стол, будет все тем же обычным блюдом, которое лакей нес вам через весь зал. А вот если блюдо скрыто под изящной серебряной крышкой и слуга сначала ставит его на стол и только потом с поклоном убирает эту крышку, из-под которой вырывается облачко ароматного пара, то самое прозаичное блюдо может превратиться в кулинарный шедевр.
Я не хочу сказать, что в Кодрингтон-холле было что-то прозаичное. В какой-то момент в восемнадцатом столетии у тогдашнего графа Ридлторпа завелись денежки, и он истратил добрую часть своего состояния на то, чтобы разрушить до основания разваливающийся дом своих предков и заменить его громадным новым – великолепным памятником богатству и авторитету его семьи. И хотя многие считали здание старомодным, предпочитая викторианскую безвкусицу или неоготическую мишуру, на меня всегда большое впечатление производила элегантная симметрия георгианской архитектуры.
Кодрингтон-холл оказался изумительным образчиком изысканной простоты того периода. Его единственным украшением был портик с множеством колонн. Под колоннами скрывались громадные черные двери, от которых нам навстречу шел мужчина в рабочей спецовке и в сопровождении двух шумных и практически неотличимых друг от друга далматинцев.
– Привет вам! – громко воскликнул он, перекрывая возбужденный лай собак.
Леди Хардкасл, ожидая, когда шофер обойдет машину и откроет ей дверь, помахала этому человеку рукой.
– Привет вам, – повторил мужчина, когда она вышла из машины. – Рад снова видеть вас, Эмили, старушка.
– Добрый день, Эдмонд, дорогой, – хозяйка поцеловала его в щеку.
– Эдмонд, – повторил мужчина. – Так, кроме вас, меня называла только матушка.
– Да, дорогой, но я никак не могу заставить себя называть вас Пройдохой.
Раздался короткий лающий смех хозяина усадьбы, привлекший внимание собак, которые, энергично виляя хвостами, исследовали чемоданы и саквояжи, выгружаемые Морганом из багажника. Они тоже залаяли. Лорд Ридлторп нежно потрепал их за уши и указал на входную дверь.
– А ну-ка, девочки, – сказал он, – быстро в дом.
К моему изумлению, собаки мгновенно повиновались ему и бросились в дом, тряся ушами и яростно виляя хвостами.
Взяв леди Хардкасл под руку, Ридлторп направился с ней к дому.
– Я так рад вас видеть, – сказал он на ходу. – Мне кажется, что Гарри немного стеснялся пригласить вас, но я сказал ему: «Ерунда, Ветродуй [9] , тащи
9
Первый слог фамилии «Фэншоу» произносится (хотя и не пишется) точно так же, как английское слово, обозначающее ряд предметов, обеспечивающих движение воздуха (приспособления для веяния зерна, веер, лопасть, вентилятор и т.п.) – отсюда и прозвище.
– Я рада, что он вспомнил обо мне, – отозвалась моя госпожа. – Нам как раз не хватало этих каникул, правда, Армстронг?
Его светлость остановился как вкопанный и повернулся ко мне.
– Чтоб я так жил! – произнес он. – Так это и есть знаменитая мисс Армстронг? Как поживаете?
– Здравствуйте, милорд, – произнесла я с осторожностью, не совсем понимая его слова. «Знаменитая мисс Армстронг» – это хорошо или плохо?
– Не паникуйте, старушка, – лучезарно улыбнулся Эдмонд. – Ветродуй пел вам здесь дифирамбы. Он невероятно гордится своей младшей сестренкой, но о вас говорит так, что можно подумать, будто бы это Эмили ваша помощница, а не наоборот.
– Боже милостивый! – ляпнула я.
– Вот именно, что милостивый, – захохотал хозяин. – Так вот, позвольте представиться – я Эдмонд Кодрингтон, девятый граф Ридлторп. Но вы должны называть меня Пройдоха – все, знаете ли, меня так называют.
– Благодарю вас, милорд, – сказала я.
Он опять рассмеялся и вновь направился к дому.
– Морган отведет вас в помещение для слуг, мисс Армстронг. Мы хорошо позаботимся о вас.
С этими словами они с миледи исчезли, а мы с Морганом остались стоять, окруженные багажом.
– Который из них ваш, мисс Армстронг? – спросил молодой человек, кивнув на гору чемоданов.
Я указала на свой, и механик, выудив его из кучи других, направился с ним к правому крылу громадного дома.
– Я вас сначала представлю, – сказал он, – а потом кто-нибудь из парней отнесет чемодан к вам в комнату – мне кажется, вас разместили в одной комнате с горничной миссис Беддоуз, но она появится только завтра, так что сегодня комната в вашем полном распоряжении.
– Миссис Беддоуз? – переспросила я.
– Одна из подруг леди Лавинии. Она немного заторможенная, но я уверен, что вам она понравится.
– Миссис Беддоуз? – вновь уточнила я.
– Нет, ее горничная, – рассмеялся Морган. – Сама миссис Беддоуз та еще штучка.
Теперь наступила моя очередь смеяться.
Юноша провел меня вдоль стены дома до каменных ступенек, которые вели к входу для прислуги, где он первым прошел в дверь и пригласил меня следовать за ним. «Лабиринт» – это слово, которым мы часто злоупотребляем. Хотя, наверное, не так, – это слово давно лишилось своего первоначального значения, потому что последнее время его используют для описания любых мало-мальски запутанных путей, и поэтому использовать его для описания системы проходов под Кодрингтон-холлом мне кажется неправильным. Я очень быстро сдалась и прекратила попытки запомнить приметы и повороты, и вместо этого сосредоточилась на том, чтобы не отстать от своего провожатого. Путеводная нить закончилась бы у Тесея задолго до того, как мы добрались до столовой для слуг, и бедной старушке Ариадне пришлось бы умереть старой девой от мысли о том, что она навеки потеряла любимого только из-за того, что не дала ему большего клубка ниток. Значительно большего клубка.