Смерть Запада
Шрифт:
Стансы «К прекрасной Америке» со строками «Как хороша для ног пилигрима/Истерзанных суровыми дорогами/И привыкших к свободе…» часто опускаются в сборниках гимнов и песен43. Почему? Потому что, поясняет преподобный Гарольд Джекобе из индейского племени ламбер, «белые растоптали индейцев и проложили свою дорогу к свободе по их телам»44.
Строки «Белым как снег, Господь, сделай меня…» из гимна «Все в руце твоей, Боже» часто поются как «Омой меня, Господь, омой»45. Очевидно, словосочетание «белый как снег» имеет расистский подтекст. Обращение
Матерь Божья, помолись за нас.
Гимны «Вперед, Христовы воины» и «Я солдат креста» отвергнут как чрезмерно воинственные. Гимны «Он вел меня» и «Господь, Отец людей» признаны шовинистическими. Гимн «Да упокоит вас Господь» — также недопустим; гимн «Вера наших отцов» постоянно критикуют. Те, кому нравится мелодия, но не нравятся слова, могут подставлять «матерей» или «предков» вместо «отцов». Гимн «Господь наших отцов» превратился в «Господа эпох», а вместо «Сына человеческого» в некоторых конгрегациях исполняют гимн под названием «Человеческое дитя».
В 1980 году Национальный совет церквей основал комиссию ученых феминисток, которым было поручено создать новый словарь церковных выражений. «Высшее существо» вместо «Господь», «Дитя Бога» вместо «Сын Божий» и так далее. Желание Господа сотворить Адама и Еву было сформулировано таким образом: «Нехорошо, что человеческое существо бродит в одиночестве; нужно создать ему пару»48.
Когда первый том «Полного языкового лексикона» вышел из печати в 1983- году, профессор политологии Роудс-колледжа Майкл Нельсон написал: «После двух недель попеременной ярости и приступов бурного веселья церковь отправила этот том туда, куда он и заслуживает, — на свалку»49.
На смертном одре атеист Вольтер проговорил: «Я хотел бы обратиться к Богу с одной-единственной молитвой. О Боже! Пускай мои враги будут смешны»50. И Бог ответил Вольтеру: «Ни один суд не заставлял церковников выставлять себя на посмешище. Они стремились соответствовать, а в результате оказались не у дел. И прежде чем корить пятнадцатилетних за пристрастие к сексу и наркотикам, церкви следовало бы озаботиться душами взрослых людей, правящих страной».
В словаре коммунистов «мирное сосуществование» вовсе не обозначало реальный мир. Этот термин означал продолжение борьбы иными, невоенными методами. Борьба за этическую гегемонию также закончится лишь тогда, когда одна из сторон окажется в проигрыше, а другая восторжествует. Если традиционалисты полагают, что смогут мирно сосуществовать с культурной революцией, им следует вспомнить недавние лекции в Национальном фонде искусств касательно осквернения христианских символов и нападок на христианскую этику.
«Писающий Христос» Андреаса Серрано представляет собой фотографию большого распятия, погруженного в урину. Роберт Мапплторп превратил алтарный образ девы Марии в окровавленный галстук и опубликовал фотографию себя самого с хлыстом, торчащим из анального отверстия. В романе «Странный город» некий поэт описывает Христа как шестилетнего мальчика,
«Искусство — то, без чего всегда можно обойтись», — утверждал Энди Уорхол. Пикассо относился к искусству более серьезно: «Искусство служит не для отделки апартаментов… Искусство — оружие революции»52. Уиллер Уильямс, один из величайших американских скульпторов, признавал, что целью современного искусства является «уничтожение веры в культурное наследие»53. Другими словами, искусство — еще один фронт беспрерывной войны, которую культурная революция ведет с христианством.
В 2001 году Бруклинский музей представил выставку Рене Кокс «Тайная вечеря мамочки Йо». На одной из фотографий раздетая донага мисс Кокс изображала Иисуса, одиннадцать чернокожих приятелей выступали апостолами, а единственный белый олицетворял собой Иуду54. Когда мэр Джулиани позволил себе пройтись насчет «антикатолической направленности Бруклинского музея» и создал комиссию по «наведению порядка», глава Бронкса Фернадо Феррер заявил, что предложение мэра напомнило ему «Берлин 1939 года»55.
На деле вся та грязь, которую творческие сообщества вываливают на католиков и их священнейшие символы, действительно напоминает Берлин 1939 года, особенно книгу Юлиуса Штрайхера «Der Sturmer», где верования евреев подвергались такому же осмеянию, какому Мапплторп, Серрано и Кокс подвергают сегодня верования католиков. В чем разница? Антикатолицизм, этот антисемитизм интеллектуалов, есть «мода» современной политической элиты. И скептическое, если не сказать больше, отношение к католицизму характерно не только для столицы и крупных городов.
В начале 2001 года в Музее международного искусства Санта-Фе был выставлен подготовленный на компьютере коллаж под названием «Богоматерь Гваделупы» — почти нагая, если не считать бикини из роз, женщина на руках ангела с обнаженной грудью56. Когда преподобный Майкл Дж. Шихан выразил свой протест, а к музею подошла разъяренная толпа местных жителей, директор музея Томас Уилсон развел руками: «Мы не ожидали ничего подобного»57. Куратор выставки Тей Марианна Нанн не скрывала недоумения: в интервью газете «Нью-Йорк Таймс» она заявила, что изображения Богоматери Гваделупы, священнейшей иконы мексиканских американцев, встречаются очень часто и что Богоматерь изображали и в виде куклы Барби, и в кимоно каратистки, и как татуированную лесбиянку…»58.