Смертельная белизна
Шрифт:
Где-то в зале жужжала пчела. Куда меньше озабоченный тем, чтобы не обидеть Мэтью, нежели Майкла, Страйк поудобнее устроился на стуле, сложил руки на груди и смежил веки. В течение первой минуты он узнал, что Мэтью и Робин знакомы с детства, но только в выпускном классе он заметил, как похорошела девчушка, некогда обогнавшая его в уморительном забеге с сырым яйцом на ложке…
– Корморан!
Страйк резко вздрогнул, увидел, как растекается у него на груди мокрое пятно, заключил, что пустил слюну, и мутными глазами нашел Стивена, ткнувшего его локтем.
– Вы
Страйк не успел ответить, как зал вновь взорвался аплодисментами. Мэтью без улыбки сел.
Будет ли этому конец?.. Нет, теперь со своего места вставал шафер. Окончательно пробудившись, Страйк понял, что сейчас у него лопнет мочевой пузырь. Оставалось только уповать, чтобы этот тип не стал долго нудить.
– Мы с Мэттом вместе играли в регби, – начал оратор, и по залу прокатились пьяные восторги.
– Наверх, – скомандовала Робин. – Немедленно.
Это были первые слова, с которыми она обратилась к мужу за все время банкета. Только что смолкли аплодисменты шаферу. Страйк встал из-за стола, но Робин догадалась, что ему просто-напросто нужно в туалет, поскольку он остановил пробегавшего мимо официанта и спросил, куда идти. В любом случае она теперь понимала, что Страйк хочет ее вернуть, и не сомневалась, что он останется до тех пор, пока не добьется ее согласия. Это подтверждали и взгляды, которыми они с ним обменялись, когда гостям только подавали закуски.
– Через полчаса приедет группа, – сообщил ей Мэтью. – От нас потребуется…
Но Робин уже шла к дверям, закутанная в невидимый кокон, позволивший ей хладнокровно и без слез выслушать сначала отцовскую речь, потом нервные высказывания Мэтью и под конец – набившие оскомину байки про регби, которыми сыпал шафер. Робин смутно заподозрила, что мама хочет ее удержать, но останавливаться не стала. Она и так послушно высидела до окончания обеда и речей. Теперь вселенная просто обязана была дать ей краткую передышку, чтобы уединиться и свободно вздохнуть.
Робин устремилась вверх по лестнице, придерживая юбку, чтобы в ней не запутались дешевые туфли, а дальше зашагала по мягкому ковру коридора, хотя не знала точно, куда идти, и чувствовала спиной приближение Мэтью.
– Простите, – обратилась она к облаченному в форменный жилет подростку, который толкал перед собой тележку с постельным бельем. – Где находится люкс для новобрачных?
Тот, переводя взгляд с нее на Мэтью, ухмыльнулся, реально ухмыльнулся.
– Вот придурок, – холодно бросила она.
– Робин! – одернул ее Мэтью, видя, как вспыхнул коридорный.
– Вон там, – хрипло ответил парнишка, указывая пальцем.
Робин зашагала дальше. Как она понимала, ключ лежал в кармане у Мэтью. Вчера вечером он вместе со своим дружком-шафером оттягивался в этом же отеле, хотя и не в люксе для новобрачных.
Позволив Мэтью отпереть дверь, она ворвалась в номер и отметила, что кровать усыпана лепестками роз, а на столике поблескивает ведерко с шампанским, к которому прислонен большой конверт, адресованный мистеру и миссис Канлифф. У Робин вырвался
– Что ты делаешь? – испуганно и в то же время агрессивно вскричал Мэтью. – Ты что… хочешь отменить?.. Тебе неохота быть замужем?..
Робин посмотрела на него в упор. Она ожидала, что напряжение отступит, как только они окажутся наедине и поговорят свободно, однако серьезность того, что она сейчас сделала, лишила ее возможности связно выражать свои мысли. Бегающие глаза и понурые плечи Мэтью выдавали страх перед ее молчанием. Вольно или невольно Мэтью остановился точно между Робин и дверью.
– Ладно, – заговорил он на повышенных тонах. – Я понимаю, что напрасно…
– Ты знал, как много значит для меня эта работа. Ты знал.
– Но я не желаю, чтобы ты к ней возвращалась, понятно? – Мэтью сорвался на крик: – На тебя напали, Робин, ты чуть не потеряла руку!
– Так мне и надо. Сама виновата.
– Да он же тебя вышвырнул!
– Потому что я допустила запрещенный…
– Так и знал, что ты начнешь его выгораживать! – заорал Мэтью, полностью утратив самообладание. – Я знал, что, едва заслышав его голос, ты по свистку бросишься к нему на задних лапах, как паршивая собачонка.
– Я не позволю тебе принимать решения за меня! – Она тоже больше не сдерживалась. – Никто, черт возьми, не будет проверять мои телефонные звонки и стирать сообщения, Мэтью!
Все приличия и маски были отброшены. Если эти двое и слышали друг друга, то лишь случайно, когда переводили дыхание. Обида и горечь огненными стрелами летали в воздухе, но сгорали дотла, так и не достигнув цели. Робин, неистово замахав руками, тут же вскрикнула от боли, а Мэтью с видом оскорбленной добродетели указал пальцем на шрам, ставший вечным напоминанием о дурацком безрассудстве, толкнувшем ее в контору Страйка. Они так ни к чему и не пришли, ничего не простили, да и не стали извиняться: скандалы, которые омрачали последний год их совместной жизни, сейчас привели к пожару, к пограничному столкновению, чреватому войной. За окном быстро сгущался мрак. У Робин стучало в висках, крутило под ложечкой, чувство реальности грозило удушьем.
– Тебе всегда была ненавистна моя работа без оглядки на время… Тебе было плевать, что я впервые в жизни получаю удовлетворение от работы, и ты опустился до вранья! Все ты знал – и тем не менее опустился до вранья! Как ты посмел стереть мою историю звонков, как ты посмел залезть в голосовую почту?..
Бросившись в глубокое, отделанное бахромой кресло и закрыв лицо ладонями, она безуспешно пыталась совладать с потрясением, злостью и, на пустой желудок, головокружением.