Смертельная поездка
Шрифт:
«Нельзя контролировать все на свете», – покровительственным тоном сказал ей десять лет назад лощеный психиатр, демонстрируя свое умение утверждать очевидные вещи. Конечно, нельзя контролировать все на свете. Грейс знала это и в пять лет. Но можно, если ты обладаешь хоть каким-то воображением, предвидеть случайности и готовиться к ним. У Грейс это получалось очень хорошо. Ожидать самого худшего – это была ее специальность.
Поэтому она и на секунду не допустила мысли, что «ренджровер» вдруг заведется или какой-нибудь добрый самаритянин, проезжая мимо, подбросит
«Ренджровер» замедлял ход. Взгляд Грейс был прикован к обочине дороги – ей нужно было найти какой-нибудь съезд с нее. Джип потерял почти всю инерцию, когда она заметила справа две грунтовые колеи, уходящие в лес.
– Это дорога?
– Может быть… – Только это Шарон и успела сказать, потому что Грейс вывернула руль, и «ренджровер» съехал с дорожного полотна и устремился вниз по насыпи. По корпусу машины начали хлестать сосновые ветки, она сделала один резкий поворот, потом еще один. К тому времени, как джип окончательно остановился, они уже прилично углубились в лес. Сверкающий «ровер» выделялся в темной зелени, как черная клякса. Какое-то время единственным звуком, нарушающим тишину, было потрескивание остывающего двигателя.
– Неплохо прокатились, – наконец сказала Шарон. – Особенно когда свалились с дороги и чуть не въехали вон в то дерево. Слушай, не знаю, как там у вас в городе, но, если у нас тут машина ломается, мы останавливаемся где-нибудь на обочине.
Грейс расстегнула ремень безопасности и накинула на голову капюшон.
– Возможно, нам придется оставить машину. Я не хочу бросать ее на дороге – у нас там электроники на целое состояние, и почти каждый прибор там единственный в своем роде.
Энни смотрела в окно. Стекло затуманилось от ее дыхания.
– Это не похоже на дорогу.
– Может быть, это старая просека для вывоза леса, – предположила Шарон. – Скорее всего, она идет через лес прямо до Фор-Корнерса. Могу спорить, что если мы по ней пойдем, то спокойно доберемся до города.
Энни ужаснулась:
– Нам что, нужно будет выйти наружу? Да там миллион градусов жары, а вы хотите, чтобы я шла через этот лес, как какой-нибудь идиот турист? Вы мои туфли видели?
Грейс и Шарон одновременно, каждая со своей стороны, открыли двери, и в машину вкатилась волна горячего воздуха, вытеснив остатки прохлады от отключившегося кондиционера.
– Господи боже мой, – пробормотала Энни и тоже выбралась из машины, задохнувшись, когда на нее обрушилась вся мощь дневного зноя. Она поправила шелковые лоскутки платья и на цыпочках засеменила к капоту «ровера», тщательно следя за тем, чтобы острые каблуки ее туфель не касались земли. – Ну, открывай пасть этой зверюге, чтобы мы могли ее починить и убраться отсюда.
– Энни, ты ведь ничего не смыслишь в машинах, – напомнила ей Грейс.
– Я знаю, что, когда они ломаются, нужно заглянуть им под капот. Кроме того, я же образованная женщина,
Грейс подняла капот и отступила на шаг, чтобы не мешать Энни, которая стала с позабавившим Грейс сосредоточенным видом рассматривать двигатель.
– Здесь все так хаотично. Он так и должен выглядеть?
– Вроде того. – Шарон наклонилась над капотом, затем обернулась и посмотрела на Грейс. – Что ты думаешь?
– Думаю, нам не обойтись без эвакуатора.
Энни посмотрела на строптивый двигатель так, будто он был щенком, только что написавшим на ковер. Затем метнулась в машину и схватила свой сотовый телефон, лежавший на заднем сиденье.
– В этих местах не так много вышек, – сказала Шарон, но Энни это не остановило. Размахивая телефоном, словно волшебной палочкой, она начала кружиться на месте в надежде выхватить сигнал из горячего, тяжелого воздуха. Затем она проделала то же самое с телефоном Грейс, на тот случай, если вдруг ее собственный чем-нибудь хуже. После нескольких минут таких манипуляций она в отчаянии и возмущении всплеснула руками. – Это отвратительно. На дворе XXI век, мы находимся в самой передовой в плане технологий стране в мире, а я не могу даже позвонить! И как люди могут так жить?
Секунду все трое стояли молча и глядели по сторонам. Вокруг них в темном недружественном лесу стояла неестественная тишина, будто это вовсе не лес, а всего лишь декорация. А затем Грейс произнесла те слова, которых Энни боялась больше всего на свете:
– Наверное, придется идти.
Энни беспомощно посмотрела на свое прекрасное, трепещущее лоскутками платье, на свои прекрасные сногсшибательные туфли на четырехдюймовых каблуках.
– У меня в сумке есть спортивные тапочки, – сказала Шарон.
– Спасибо, но… – Энни задумалась, затем решила выяснить самый важный для себя вопрос: – А какого они цвета?
Оказалось, что это высокие кеды лавандового цвета. Надев их, Энни поглядела на их закругленные носы, и ее лицо приобрело при этом такое выражение, что можно было голову дать на отсечение, что ей понравилось то, что она увидела.
– Ты похожа на клоуна, – сказала Грейс.
– Я отказываюсь воспринимать критику по поводу моего внешнего вида от женщины, у которой в шкафу ничего нет, кроме сотни черных футболок. Конечно, они лучше смотрелись бы с каблуками, но и так вполне ничего.
Дорога для вывоза леса – если это была она – быстро превратилась в узкую, истоптанную оленями тропу, а потом и оленьи следы исчезли под толстым ковром сухих сосновых иголок, шуршащих под ногами. По сторонам тропы лес становился все гуще и темнее, гигантские перистые папоротники начинали покачиваться, словно приветствуя проходящих мимо людей.
Энни подозрительно вглядывалась в лесную зелень – на ее вкус она выглядела очень уж первобытно. Ей вспомнился «Затерянный мир», и не только из-за тропической жары и огромных папоротников – ей казалось, что после поломки джипа они во всех отношениях перенеслись на десять тысяч лет в прошлое.