Смертельная поездка
Шрифт:
– Точно.
Холлоран смотрел на ряды машин на автостоянке и почесывал подбородок, как он делал всегда, когда глубоко задумывался.
– По телефону ты сказал, что, когда федералы отозвали патрули, ты пытался вызвать Ли по радио.
Шериф Питала кивнул:
– Пытался. Не смог связаться, но ничего такого не подумал. Он ведь все равно должен был ехать домой.
– Ты сказал, что решил, что он в зоне нулевого приема и поэтому не отвечает.
– Ну да. У нас тут недостаточно ретрансляторов, поэтому есть мертвые зоны – в низинах и поблизости от высоковольтных
– Это еще ничего не значит.
– Да, я понимаю, но я все равно должен был раньше об этом подумать. Подождите. Я сейчас вернусь.
Джино подтолкнул Бонара локтем:
– А у твоего начальника котелок ничего варит.
Бонар улыбнулся до ушей, как родитель, гордый своим дитятей:
– В трудных ситуациях его словно озаряет. Всегда так было.
Через минуту шериф вернулся с картой округа, на которой были отмечены все мертвые зоны, а еще через минуту он уже был у себя в кабинете и просил Кнутсена разрешить ему связаться с теми сотрудниками, у кого в машине были установлены рации, и сообщить им новую информацию. Кнутсен не дал ему разрешения.
Питала сел за второй стол, поближе к телефону, обхватил голову руками и стал ждать звонков от своих помощников. К тому времени, как пришел первый, автобус «Манкиренч» уже давно уехал.
22
Неожиданный телефонный звонок обездвижил их. Они услышали одно оборванное слово – Грейс и Энни сразу поняли, что это Родраннер кричит: «Грейс?» – а затем только белый шум. Грейс все равно наговорила в телефон всю важную информацию, а затем экран сотового резко потемнел.
Они не знали, дошло ли до Родраннера хоть что-нибудь из того, что сказала Грейс, и чего только не делали, стараясь заставить телефон работать, пытаясь восстановить хрупкую связь.
– Дело не в сигнале, – наконец сказала Грейс. – Просто телефон не работает. Чудо, что он вообще что-нибудь поймал после того, как столько времени пробыл в воде.
Энни разочарованно глядела на бесполезный телефон.
– Я и не знала, что он у тебя с собой.
– Он у меня всегда с собой.
Шарон обессиленно прислонилась спиной к углу сарая. Они были так близко к спасению, и вдруг это спасение ушло у них из-под носа. От этого у нее подкашивались ноги.
– Глупо, глупо, – шептала она с горечью. – Наконец-то мы нашли высокое и открытое место, откуда можно поймать сигнал, а у нас нет телефона, потому что мы оказались настолько глупы, что оставили их там, где их нашли эти террористы.
Грейс взяла Шарон за локоть и слегка встряхнула.
– У нас и секунды нет на то, чтобы предаваться подобным размышлениям. Мы и так уже потеряли впустую слишком много времени. Надо торопиться.
Они двинулись обратно тем же путем, каким пришли сюда: добрались до кукурузного поля, прошли между рядами шуршащей от быстрой ходьбы кукурузы, опустились на четвереньки на границе с примыкающим к дороге полем высокой травы.
«Когда-то это было даже забавно», – подумала Энни. В детстве ты падаешь на четвереньки
На границе травяного поля Грейс остановилась и подождала остальных. Растянувшись на земле, они осмотрели местность сквозь узкую бахрому скрывающей их высокой травы, за которой земля плавно понижалась и переходила в придорожную канаву.
Слева от них дорожное полотно переваливало через небольшое возвышение, за которым располагалась невидимая отсюда застава; справа оно уходило в густую тьму Фор-Корнерса.
Грейс затаила дыхание, прислушалась, напрягла зрение. Осторожность давила ей на спину, постукивала по плечу холодными пальцами. При переходе через дорогу они будут полностью беззащитны. Она стиснула зубы и сосредоточилась на той информации, какую поставляли ей органы чувств.
Ничего. Ни звуков, ни огней. Никаких признаков присутствия врага.
Прикосновением она привлекла внимание Энни и Шарон, затем подняла вверх указательный палец. По одной. Они будут переходить по одной, на тот случай, если в оцепление ушли не все солдаты; на тот случай, если они оставили кого-нибудь; на всякий случай.
Энни и Шарон кивнули в знак того, что поняли. Грейс скользнула в канаву, поднялась по насыпи, застыла, затем метнулась через дорогу и скрылась в канаве на другой стороне.
Шарон глубоко вздохнула и последовала за ней; спустя несколько секунд то же проделала и Энни.
По-пластунски, одна за другой, словно разрубленный натрое червь, они поползли к безлюдному городу.
Канава казалась им уже родной – ее склоны будто специально защищали их от наблюдения со стороны дороги. Когда они влезли в вонючую воду, из которой торчали склизкие стебли, Энни скривилась и вдруг поняла, что ей надо в туалет. Плохо. Даже как-то нелепо. Странно хотеть в туалет, спасая свою жизнь и жизнь еще тысячи человек. У Супермена уж точно такой проблемы не возникало.
Постепенно земля под ними снова начала подниматься, и скоро они опять ползли по сухой траве. Еще несколько ярдов, и слева показалась живая изгородь – заросли старой сирени, тянущиеся вдоль кафе и дома за ним.
Грейс окунулась во мрак, царивший между зданием кафе и живой изгородью. Энни и Шарон наступали ей на пятки. На секунду они, собравшись в еще более плотную группу, остановились. Ветки сирени упирались им в спины. Обзор им загораживала стена, а слышали они только свое тяжелое дыхание. Постепенно и оно успокоилось, и мир погрузился в безмолвие.
Специфическая тишина, присущая этому месту, уже казалась им нормальной. Она успокаивала. Грейс стояла в позе отдыхающего бегуна, уперев руки в колени и прикрыв глаза, насыщая покоем тело и мозг. Через минуту они двинутся к подвалу, чтобы забрать все, что им нужно. Всего через минуту…