Смертельная поездка
Шрифт:
– Простите. Держите его в кобуре. Мы поедем быстро, а дороги здесь ухабистые.
Шарон пролезла в дальний угол сиденья, попутно убрав шляпу помощника шерифа к заднему окну – чтобы не помять. «Холлоран бы меня с потрохами съел за то, что загородила ему обзор», – подумала она и вдруг ощутила острый приступ ностальгии. Вообще-то Холлоран в первую очередь устроил бы взбучку помощнику шерифа Дибелю – за то, что он кладет шляпу на заднее сиденье. Наверное, в округе Миссакуа с дисциплиной попроще.
Энни забралась в машину следующей. Она вдруг заметила, что одна нога у нее не обута, но Грейс в это время захлопнула дверь,
Это был безумный звук – звук панической спешки. Грейс посмотрела на решетку, отделяющую заднее сиденье автомобиля от передних, затем на двери без ручек, и у нее скрутило живот. Быть запертым в твоем собственном ограниченном, безопасном пространстве – это одно; быть запертым в таком же, но чужом пространстве – это совсем другое.
Она наклонилась вперед, поближе к решетке:
– Нам нужно, чтобы нас как можно скорее соединили с наземной телефонной линией.
– Мы в мертвой зоне, – резко ответил помощник шерифа. – Рации и сотовые телефоны здесь не работают. Но временная база находится меньше чем в пяти милях отсюда, и, как я уже говорил, там есть проводные телефоны. Лучше пристегнитесь. Нам примерно милю придется ехать по грунтовой дороге, а это настоящая стиральная доска.
Грейс откинулась на спинку сиденья и пристегнулась. В лицо ей дул ветер из открытого переднего окна, отбрасывая назад волосы. «Успокойся, – сказала она себе. – Ты сейчас совершенно ничего не можешь сделать, по крайней мере, в течение ближайших пяти минут». Она посмотрела на часы. Ничего себе. Осталось всего четыре часа и сорок пять минут. Хватит ли этого времени на то, чтобы найти два нужных грузовика из целого миллиона их, ездящих по всей стране? И даже если их найдут, то успеют ли обезвредить?
Вес множества жизней вдруг опустился ей на плечи, а пять коротких минут показались вечностью. Она заставила себя думать о том, как все это закончится, когда они доберутся до телефона.
Стоп. А кому они будут звонить? Она перебрала все возможности, начиная с Магоцци – единственного полицейского, которому она по-настоящему доверяла, – и пришла к выводу, что на самом деле в их распоряжении всего один по-настоящему надежный вариант. Это было даже забавно. Она десять лет убегала от ФБР, пакостила им как только могла, всем сердцем ненавидела эту контору за то, что однажды сотворили с ней несколько плохих агентов, – а сейчас она сидит рядом с одним из них и собирается звонить остальным и просить у них помощи.
Грейс посмотрела на Энни. Эта женщина покончит жизнь самоубийством, как только взглянет на себя в зеркало. Она вообще никуда не выходила, не будучи уверенной в том, что выглядит идеально. Грейс завидовала способности Энни мгновенно отключаться от реальности, тому, как она может откинуться назад, закрыть глаза и за несколько минут перейти из состояния крайнего психического и физического напряжения в состояние полного расслабления.
С Шарон дела обстояли иначе. Она тоже была пристегнута, но сидела напряженно и прямо, совершенно не касаясь спиной спинки сиденья. Грейс это удивило. По идее, находясь в полицейской машине, рядом с товарищем по оружию, из них троих она должна была чувствовать себя наиболее спокойно. Но может быть, она в первый раз в жизни едет в клетке, предназначенной для правонарушителей, или у нее после
Дэвид Дибель ударил по тормозам и вывернул руль вправо.
Энни бросило вперед, ремень безопасности натянулся. Сердце у нее ухнуло вниз. Она в испуге открыла глаза. Боже, толстуха, не дергайся так, а то свалишься с сердечным приступом. Он просто повернул, и больше ничего.
– Леди, сейчас нас немного потрясет, – не оборачиваясь, сказал Дибель и резко свернул с шоссе на прорезающую лес грунтовую дорогу. – Держитесь.
Колеса машины отбивали чечетку по ухабистой дороге. Женщин на заднем сиденье швыряло друг на друга. Энни придерживала грудь руками – дурацкие дыни болели и, казалось, готовы были оторваться от тела.
Автомобиль выехал на очередную стиральную доску, и Шарон наткнулась ногой на что-то твердое и узкое. Она убрала ногу и посмотрела под переднее сиденье. Между бровями у нее появилась вертикальная морщина.
С противным звуком машина проскребла днищем по высокой кочке. Шляпа помощника шерифа свалилась с задней полки и упала между Шарон и Энни. Глядя в окно, где лес сменялся полем, а облако пыли от колес никуда не девалось, Шарон машинально взяла ее и положила себе на колени.
Еще миля – и они опять выехали на шоссе.
– Одна миля, леди, – и мы на месте.
Энни похлопала Шарон по колену:
– Расслабься, милая. Все почти закончилось.
Шарон задумчиво кивнула. Она рассеянно теребила лежащую у нее на коленях шляпу помощника шерифа, поворачивала ее то так, то этак, поглаживала пальцами ее жесткие поля. Шляпа странным образом ее успокаивала – она была частью полицейской формы, такой же, как та, которую она долгое время носила сама. Такая же шляпа лежала на полке у нее в шкафу и дожидалась того дня, когда Шарон вернется к своей работе в округе Кингсфорд – отличаясь, естественно, размером и именем на вшитой внутрь шляпы бирке. Шарон сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Руки у нее дрожали.
– Это последние колдобины, – сказал Дибель и опять вырулил на грунтовую дорогу. – Мы разместились в ангаре в дальнем углу этого поля. Единственное место рядом с пожаром, где есть телефонная линия.
Ангар был сделан из гофрированной стали. Он был очень большой, старый и заброшенный. Недалеко от него в высокой траве стоял ряд автомобилей, но людей видно не было.
Грейс подалась вперед. Ремень безопасности натянулся.
– Где все?
Дибель обернулся через плечо и улыбнулся. Он приехал, куда ему было нужно, и сейчас выглядел гораздо более спокойным и уверенным в себе, чем во время их встречи на дороге.
– Те, кто отвечает за связь, находятся внутри ангара, а все остальные тушат пожар. Мы оставляем здесь наши личные автомобили, загружаемся в пожарные машины и грузовики и едем к месту пожара.
Он припарковался рядом с крайней в ряду машиной, выключил зажигание, отстегнул ремень безопасности и расстегнул кобуру. Это было абсолютно нормальным для него действием. Когда целыми днями ездишь в одиночку по дорогам, то расстегиваешь кобуру всякий раз, когда собираешься выйти из машины, – мало ли, с чем придется встретиться. Со временем это становится привычкой.