Смертельная западня
Шрифт:
Элейн кивнула. Они стояли посреди актового зала и разглядывали ряды кресел. Их голоса отдавались под потолком гулким эхом.
— Свет бы включить, — сказал Джерри.
— Даже не думай, — бросил Бо.
— Ага, а то ты снова чего-нибудь выкинешь, — пробурчала Дарлена.
— Все еще не можешь отойти? — щелкнул языком Бо.
— Это было совсем не смешно, — сердито ответила Дарлена. — Даже разговаривать с тобой не хочу.
— Но ведь разговариваешь, — заметил Бо. — Ты же не можешь
Дарлена промолчала, но по ее лицу было видно, что так и есть.
— Это самые ужасные декорации, которые я только видел, — сказал Макс, глядя на сцену. Элейн повернулась и увидела: на деревянные рамы натянули три огромных куска материи. На них грубо намалевали синее небо и зеленые деревья.
— Какая дрянь, — продолжал Макс. — Обезьяна и то лучше нарисует!
— Обезьяна-то нарисует, — заметил Бо. — А ты?
— Смотрите, — ухмыльнулся Макс.
Он направился в кладовую, находившуюся рядом со сценой, и вернулся, держа в руках ящик с красками. Выбрал черную, синюю и оранжевую.
Элейн стало неловко. Некоторые из ее друзей участвовали в драмкружке. Что они скажут, придя сюда в понедельник?
— Кто-то же трудился над этим, а ты решил испортить… — сказал Джерри.
— Да, все уничтожит ураган «Макс»! Надо им было поставить здесь охрану, — рассмеялся Макс.
Ужасный скрежет заставил Элейн подпрыгнуть.
Обернувшись, она увидела в руках у Бо скрипку. Он отчаянно терзал струны, и зал наполнялся скрежетом.
— Классно, — сказал Бо с ухмылкой и снова провел смычком по струнам. — А ведь я не учился играть.
— Ребята ставят «Скрипача на крыше», — пояснил Джерри. — Репетируют уже несколько недель.
В руках у Бо скрипка снова заскрежетала.
— Перестань, — попросила Элейн. — Лучше уж сразу позови Севеджа!
Но Бо продолжал терзать инструмент.
Элейн прошлась по сцене и обнаружила черную занавеску. Та оказалась такой длинной, что девушка не могла разглядеть ее верх. Ткань была прибита к стене маленькими гвоздями. «Странно, — подумала Элейн. — Зачем нужна здесь занавеска, так далеко от сцены?» Она подергала ткань, и гвозди посыпались на пол.
Вдруг открылся узкий темный коридор, которого девушка никогда раньше не видела.
«Круто», — подумала Элейн и шагнула внутрь.
Ее окутала темнота. Нога ударилась обо что-то твердое. Вскрикнув, девушка подивилась тому, как громко прозвучал этот звук.
Голоса ребят затихли. Неужели она ушла так далеко?
По спине побежали мурашки. Может быть, не стоило соваться сюда одной? Кто знает, что тут может оказаться?
Но чего ей бояться? В худшем случае мистер Севедж заставит ее прийти еще на одну субботу.
Потом ей на ум пришло еще
Подозрение.
Но при чем тут оно? Ведь подозревать в чем-то нехорошем могут лишь трудных подростков, вроде Бо, Макса и Дарлены.
А если они уже попались? Если Севедж застукал их на сцене?
Девушка посмотрела по сторонам. Здесь было идеальное укрытие. Никто не увидит ее. Никто даже не знает о том, что она здесь.
И все-таки надо было возвращаться. Элейн сделала шаг в направлении сцены. И тут пол начал уходить у нее из-под ног.
Элейн потеряла равновесие. Взмахнула руками, пытаясь за что-то схватиться, но поймала лишь воздух.
Она закричала и провалилась куда-то.
Глава 5
Элейн ударилась обо что-то твердое.
Да как больно!
Острая боль пронзила левую ногу от пятки до бедра. В глазах заплясали звезды. В ушах зазвенело.
Девушка не могла дышать. Сердце будто остановилось. Все кругом почернело.
Отдышавшись, она поняла, что лежит на холодном цементе. В плечо впивалась металлическая лестница. Сердце снова забилось.
К телу наконец-то вернулась чувствительность. Ужасно болела лодыжка. Правый локоть пылал.
Сколько же метров она пролетела? Три? Семь? Шестнадцать? Нет, после шестнадцати она бы не выжила. Наверное все-таки семь. Падение продолжалось будто бы целую вечность. Но она все же уцелела, и теперь нужно выбираться отсюда.
Элейн села. Каждое движение причиняло боль. Она пробежала пальцами по ноге. Лодыжка распухла так, что кость не прощупывалась. Девушка попробовала пошевелить ногой и вскрикнула от боли.
Ей еще не доводилось испытывать такой сильной боли. Но все-таки стало ясно, что нога не сломана, потому что ею можно было двигать.
Элейн потерла локоть и почувствовала, что он в крови. К горлу подступила тошнота. Лоб покрылся испариной.
— Спокойно, — сказала себе девушка. — Я цела. Я цела, и это главное.
Собственный голос вселил в нее уверенность. Она попробовала сесть поудобнее и прислониться к лестнице, конца которой не было видно.
Проведя рукой по полу, Элейн нащупала лишь мусор, осколки стекла, раздавленные банки, мокрую бумагу.
Куда же ее занесло?
Должно быть, под школой находился какой-то тоннель. Но почему она никогда о нем не слышала?
Здесь пахло плесенью и сыростью. Сюда, наверное, никто уже очень долго не спускался.
Она схватилась за ступеньку и попробовала подтянуться. Лодыжку снова пронзила острая боль.
— Помогите! — крикнула девушка.
Собственный голос показался ей совсем тонким и слабым.
— Эй, кто-нибудь! — снова крикнула Элейн. — Помогите!
Ответа не было.