Смертельно безмолвна

Дьюал Эшли

– Только зажигай с запада на восток, услышал? Это очень важно, Мэтт. Иначе ничего у нас не получится. И мы зря пытаемся.

– Да у нас и так ничего не получится, – ворчу я, зажигая фитиль, и тут же пропускаю удар по плечу. – Что? – Бет цокает. – Прекрати, тебе ведь не пять лет.

– Я и в ведьм раньше не верила, но, по-моему, мы оба уяснили, что в мире все совсем не так, как нам кажется. Ты ту женщину с крыльями помнишь? А помнишь ее пасть? Мир полон такого дерьма, что я уже ничему не удивлюсь, Мэтт.

Коротко киваю и разбираюсь

со свечами. На стенах прыгают едва заметные желтые огрызки от света, сквозь занавески прорываются первые лучи. Мы сидим с Бет в центре ее небольшой спальни и наматываем красную нитку на кухонный нож, и все бы ничего, но у меня складывается впечатление, что это не Ари пропала, а мой рассудок.

Хэйдану бы понравилось то, чем мы занимаемся. Он бы отпустил парочку идиотских шуток, но я бы ничему ему не сказал. Пусть шутит. Теперь он может шутить напропалую. Правда, сейчас его рядом нет, и мне становится паршиво.

– Надо порезать палец. Поставить нож в центр и при помощи нити начертить ровный круг своей кровью. Боже, звучит жутковато.

– Давай, – я отнимаю у девушки нож и решительно скольжу лезвием по ладони.

– Осторожно!

– Все в порядке.

Впиваюсь острием ножа в пол и рисую круг, прокатившись по дереву рукой. Все это время Бетани смотрит на меня достаточно пугливо, и мне вдруг кажется, что ей уже самой не приходится по вкусу эта идея с вызовом Смерти на дом. Вдруг и, правда, придет.

– Готово. – Отбрасываю нож и вытираю ладонь о джинсы. – Что дальше?

– А дальше...

Бет щелкает по клавиатуре, а затем вдруг рассерженно взвывает.

– Что такое?

– О нет.

– В чем дело?

– Мэтт, черт, Интернет пропал. – Девушка глядит на меня из-под опущенных ресниц и виновато поджимает губы. – Прости. Надо чуть-чуть подождать.

– Ты шутишь? – Я сжимаю окровавленную ладонь и хмыкаю. – Вовремя.

– Не знаю, соединения нет.

– Ну, отлично. Просто замечательно. – Я взмахиваю рукой и передергиваю плечами. Внутри все скручивается, сплетается, и мне внезапно кажется, что я разочаровываюсь. Как будто я верил, что дело сдвинулось с мертвой точки. Идиот. Нужно было сразу прекратить этот цирк. – Мы только зря потратили время. – Гнев поднимается к горлу. – Все зря.

– Слушай, давай еще подождем, – протягивает Бетани, – рано опускать руки.

– И что мы найдем? – Злюсь я. – Начертим еще один круг или смастерим алтарь? Или же принесем кого-то в жертву?

– Вы можете попробовать латынь, – внезапно разносится хриплый мужской голос по комнате, и мы с Бетани одновременно подскакиваем на ноги.

Бет взвизгивает, прижимается ко мне, а я ошарашено распахиваю глаза. Черт возьми.

В углу комнаты стоит мужчина в дырявом плаще. Волосы у него растрепаны, глаза в мои смотрят равнодушно. А прозвучавшая шутка превращается в вполне серьезный совет. Которым, собственно, ни я, ни Бетани сейчас не в состоянии воспользоваться.

Вскидываю

руки, не имея ни малейшего понятия, чего ждать: сумасшедшего психа, прорвавшегося в дом, чтобы украсть нечто ценное, или же демона, перевертыша, Дьявола, ведьмака, фею. Кто там еще у них есть?

– Еще есть оборотни, – говорит мужчина, и я недовольно морщусь.

– Что?

Незнакомец наклоняет в бок голову, а я чувствую, как Бетти изо всех сил стискивает в пальцах мой локоть. Что за чертовщина? Медленно опускаю руки и застываю.

Неужели сработало?

– Нет, – отвечает мужчина, сомкнув пальцы в замок перед собой, – не сработало.

– Но вы...

– Ноа Морт.

– Смерть. – Я решительно стискиваю зубы, наблюдая за мужчиной, а он стоит в углу комнаты и не отводит от меня темных глаз, изучая и сканируя, словно детектор. Никогда я не видел таких глаз. Мне становится не по себе, но я тут же беру себя в руки. Я не должен его бояться, он пришел сюда из-за Ари, из-за своей дочери.

– Так и есть. Твое время еще не пришло.

– Умеете читать мысли? Вы как Меган фон Страттен.

– Скорее, она, как я. – Смерть делает шаг вперед, а Бет тянет меня назад, однако я не схожу с места. Поднимаю подбородок и набираю как можно больше воздуха в легкие. Нет смысла убегать. Я хотел встретиться со Смертью. Вот она. Передо мной.

– Как..., – запинаюсь и сглатываю, – как вы узнали о том, что мы ищем вас?

– Услышал.

– Почему не пришли раньше?

– Был занят.

Я даже спрашивать не хочу, чем именно он был занят, я переминаюсь с ноги на ногу, а затем дергаю уголками губ и в глаза Ноа Морту гляжу смело и рассержено.

– Почему вы не спасли Ари? И почему не убили Люцифера?

Он позволил ему забрать ее, прекрасно понимая, что из этого выйдет. Наблюдал или, может, услышал, как она мысленно прощалась с семьей, продавая душу. И бездействовал.

Мужчина задумчиво хмыкает и облокачивается спиной о деревянный комод. Руки он сплетает на груди, достаточно медленно, будто бы специально, чтобы я успел раскалиться еще сильнее и вопросов придумать еще больше, но я держу себя в руках. Эмоции мешают, они всегда приносят лишь вред, они отнимают время. Рассудок должен быть холоден.

– Ты много думаешь, – неожиданно отрезает Смерть, – но мало говоришь. Кажется, у вас таких людей называют замкнутыми. И опасными. Но я, конечно, немного понимаю.

– Ответьте на мои вопросы.

– Я не могу.

– Не можете ответить?

– Не могу убить Дьявола; вопреки всеобщему мнению, смерть не для всех вездесуща. Отнюдь это насмешка Судьбы, о которой она сейчас жалеет.

– Мойра Парки?

– Люди всегда пытаются избавиться от злодеев, – едва слышно говорит Ноа, – но они не понимают, что на место одного злодея приходит другой злодей, всегда. Да, такова ваша природа, а я и Мойра обязаны соблюдать этот баланс: баланс черного и белого.