Смертельно опасны (антология)

Мартин Джордж Р.Р.

Сражение длилось весь день и затихло к вечеру. Речные лорды, потеряв меньше ста человек, убили больше тысячи врагов из Простора и Староместа, однако полной их победой Вторую Тамблетонскую битву считать нельзя, ибо город они не взяли. Тамблетонские стены не пострадали в огне; люди короля отошли за них и закрыли ворота, которые речное войско за неимением осадных машин и драконов взломать не могло. Тем не менее люди королевы учинили во вражеском лагере великий разгром, пожгли палатки, захватили чуть ли не весь обоз, увели три четверти лошадей, убили принца и способствовали гибели двух драконов.

Наутро после битвы в Тамблетоне увидели, что врага

под стенами больше нет. Среди множества мертвых тел распростерлись и три дракона. В живых остался один Среброкрылый; всю битву он кружил высоко над полем и лишь в сумерках опустился рядом с убитыми родичами. Песня повествует о том, как он приподымал носом крылья мертвого Вермитора, будто взлететь ему помогал, но это скорее всего вымысел. Утром он летал туда-сюда, поедая опаленные огнем трупы людей, лошадей и волов.

Восемь из тринадцати «водяных орехов», считая Оуэна Фоссовея, Марка Амброза и Удалого Джона Рокстона, были мертвы. Рикард Родден, раненный стрелой в шею, умер на другой день. Четверо, считая Хоберта Хайтауэра и Анвина Пека, остались в живых. Хью Молот со своими мечтами о короне, правда, погиб, но жив был второй предатель: Ульф Белый, проспавшись, понял, что остался единственным владыкой дракона.

«Молот окочурился, и мальчишка ваш тоже, – сказал он будто бы лорду Пеку. – Один я у вас есть». На вопрос Пека, что он намерен делать, Ульф ответил: «Пойдем брать столицу, как тебе и хотелось. Тебе город, мне трон».

На другое утро к Ульфу пришел сир Хоберт Хайтауэр, чтобы обсудить план взятия Королевской Гавани. В «Барсук» по такому случаю доставили два винных бочонка, один с дорнийским красным, другой с борским золотым. Ульф-Бражник мог пить что угодно, но сладкие вина любил больше всего. Сир Хоберт, без сомнения, полагал, что сам он будет пить красное, а лорд Ульф – борское, но почтенный рыцарь так потел и заикался, что Ульф насторожился и приказал дорнийское вино унести.

Сир Хоберт в жизни свершил немногое, но умер достойно. Не выдав своих сообщников, он осушил чашу золотого вина и попросил еще. Ульф, видя это, выхлебал целых три чаши и начал зевать: яд, растворенный в вине, действовал мягко. Когда он уснул вечным сном, сир Хоберт попытался вызвать у себя рвоту, но опоздал; вскоре перестало биться и его сердце.

После этого лорд Анвин Пек посулил тысячу золотых драконов любому выходцу из благородного дома, который подчинит себе Среброкрылого. Одному из трех охотников дракон оторвал руку, другого спалил, третий пошел на попятный. Остатки большого войска принца Дейерона и лорда Ормунда таяли на глазах: дезертиры разбегались, унося на себе добычу. Пек, признав свое поражение, приказал отступать. Обвиненный в измене Аддам из Корабела, он же сир Аддам Веларион, спас Королевскую Гавань ценой собственной жизни.

Королева, спешно убегавшая из столицы, ничего об этом не знала. Замок Росби закрыл перед ней ворота, кастелян малолетнего лорда Стокворта дал ей приют всего лишь на одну ночь, половина золотых плащей по пути разбежалась. Как-то ночью лагерь беглецов подвергся нападению дезертиров; рыцари отразили атаку, но сир Бейлон Берч погиб от стрелы, а молодой королевский гвардеец сир Лионель Бентли умер на другой день от сильного удара по голове.

Дом Дарклинов из Синего Дола, поддерживавший Рейениру с самого начала, успел раскаяться в этом. Лишь заступничество сира Харролда Дарка убедило леди Мередит Дарклин впустить королеву в замок (Дарки приходились Дарклинам родичами, а сир Харролд служил раньше оруженосцем у покойного сира

Стеффона). Хозяйка поставила, однако, условием, что Рейенира недолго пробудет здесь.

Отправив лорда Корлиса в темницу, королева лишилась своего флота, а золота с собой впопыхах не взяла. Изнуренная, отчаявшаяся, она ничего не ела и не спала по ночам. Последнего живого сына она не отпускала от себя ни на шаг: принц Эйегон был при ней денно и нощно, «как маленькая бледная тень».

Ей пришлось продать свою корону, чтобы нанять браавосский торговый корабль «Виоланду». Сир Харролд убеждал ее искать пристанища у леди Аррен в Долине, сир Медрик Мандерли уговаривал плыть с ним и его братом в Белую Гавань, но королева не согласилась. Она решила вернуться домой, на Драконий Камень. Там лежат драконьи яйца, говорила она; без драконов ее дело проиграно в любом случае.

Ветер принес «Виоланду» ближе к Дрифтмарку, чем было желательно королеве. Трижды они проходили на расстоянии оклика от боевых кораблей лорда Велариона, и Рейенира в это время не показывалась на палубе. С вечерним приливом судно вошло в гавань под Драконьей горой. Королева послала вперед воронов, и на берегу ее ждал эскорт. Она вышла на пристань с принцем Эйегоном, своими дамами и тремя королевскими рыцарями – всем, что осталось от ее свиты.

Шел дождь, и в порту не было ни души. Даже бордели с тавернами стояли пустые, но королева не обратила на это внимания. Сломленная телом и духом, она хотела лишь одного: вернуться в свой замок, где ей с сыном ничто не будет грозить. Могла ли она знать, что последняя и самая страшная измена ждет ее в родных стенах?

Эскортом из сорока человек командовал сир Альфред Брум, старейший из местных рыцарей. Он служил еще при Старом Короле и полагал, что после отбытия королевы на материк кастеляном оставят его, но по причине его угрюмого нрава Рейенира отдала этот пост более покладистому сиру Роберту Квинсу.

На вопрос Рейениры, отчего сир Роберт сам не встретил ее, Брум ответил, что она найдет «нашего толстого друга» в замке. Он не солгал: обгоревший до неузнаваемости труп Квинса висел над воротами рядом с телами стюарда, мастера над оружием и капитана гвардии. Лишь по толщине королева и узнала своего кастеляна.

Рейенира побледнела, глядя на них, но принц Эйегон спохватился первый. «Матушка, бежим!» – крикнул он, и тут люди сира Альфреда бросились на защитников королевы. Сиру Харролду Дарку размозжили голову топором, не успел он обнажить меч, сиру Адриану Редфорту нанесли удар копьем в спину. Один сир Лорет Лансдел сумел перед смертью уложить двух изменников. Принц Эйегон схватил меч убитого сира Харролда, но сир Альфред презрительно отвел клинок в сторону.

Мальчика, королеву и фрейлин ввели во двор замка, и они увидели перед собой умирающего дракона.

Чешуя Солнечного все так же сверкала золотом на черном камне двора, но видно было, что жить великолепнейшему из вестеросских драконов осталось недолго. Он лежал, свернувшись клубком; крыло, почти напрочь оторванное Мелейс, торчало косо, свежие шрамы на спине дымились и кровоточили. Когда он поднял голову, почуяв чужих, стали видны рваные раны на его шее. На брюхе вздулись рубцы, в пустой правой глазнице запеклась черная кровь.

Ты недоумеваешь, читатель? Рейенира также ничего не могла понять, но мы теперь знаем то, чего не знала она. Как только в небесах над Королевской Гаванью показались ее драконы, лорд Ларис Стронг вывел короля и его детей из города потайными ходами Мейегора Жестокого, известными ему одному.