Смертельно прекрасна

Дьюал Эшли

– На днях пропала Каролина Саттор, – разглядывая асфальт, отрезает мужчина, – вам известно об этом, мисс Блэк?

– Да. Я узнала от мистера Барнетта сегодня утром.

– Сегодня утром?

– Верно.

– Но вас видели с ней. – Он приподнимает подбородок и смотрит на меня невинными глазами, широкими и любопытными. У меня мурашки пробегают по спине. – Вас видели с Каролиной Саттор в тот самый день, когда она пропала. На парковке.

Я сглатываю и невольно усмехаюсь.

– Это вряд ли.

– Вас и вашего друга. Одну минутку…, – шериф ловко распахивает тонкий блокнот

и по листку проходится длинными пальцами, – мистер Хэйдан Нортон. Он тоже замешан?

– Он причастен каким-то образом, мисс Блэк? Вы хорошо дружите?

– А его брат?

Директор и шериф одновременно подаются вперед, а я свожу брови. Все это мне так сильно не нравится, что кожа покрывается дрожью. Я должна сматываться отсюда. Но вот только сначала нужно вправить этим горе-детективам мозги. Правда, как? Если у меня нет возможности расправиться с каждым по отдельности, смогу ли я применить силу сразу на обоих? Выхода нет. Придется попробовать. Правда, с другой стороны, если ничего у меня не получится, я сдам себя. Применю способности у них под носом, и что буду делать? Как объясню внезапный порыв заставить их позабыть о случившемся , вдруг они сильнее дара?

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. – Отрицание – старый прием! Проверенный временем. Лучше только уносить ноги! Что в принципе, я и собираюсь сделать. – Мне уже давно нужно было вернуться домой. Простите.

Я поворачиваюсь к мужчинам спиной. Делаю всего один шаг, как вдруг слышу:

– Правда в том, мисс Блэк, что у вашей семьи будут огромные неприятности. – Голос шерифа стрелой впивается мне в позвоночник. Застываю, опускаю подбородок, а мужчина пытливо продолжает. – Сеющий неправду пожнет беду. И бо мерзок пред Господом Богом всякий делающий неправду.

Цитирует Библию? Может, еще и святой водой меня обольет? Я громко усмехаюсь и стремительно оборачиваюсь, намереваясь рассказать новому знакомому о том, как властен над нами не божий промысел, а человеческий. И что проблемы у людей от самих людей, а не от праведного гнева. Но не успеваю сказать ни слова.

Внезапно нечто холодное врезается в мое лицо, некая ядовитая жидкость, от которой глаза вспыхивают такой неистовой болью, что я примерзаю к асфальту и ору во все горло, придавив пальцами веки ! О, Боже, Боже!

Едкий поток рези разрывает меня на куски! Я кричу, мотыляю головой из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть с лица шипящую желчь, но никак не могу избавиться от тупой и пылающей боли! Глаза першит, лицо горит и хрустит, словно его жарят на вертеле.

– Что вы сделали! – Истошно кричу я. – Что вы сделали!

– Свяжи ее. – Командует шериф Пэмроу. – Возможно, мы не все знаем.

– Ее сила – в ее глазах.

Почему, почему они делают это ? Я пытаюсь сорваться с места, но только неуклюже покачиваюсь назад и едва не падаю, потеряв равновесие. Мир переворачивается, горло так и дерет от воплей! А я ведь не кричу… Я стараюсь нащупать ладонями опору, спасение, но внезапно натыкаюсь на плечи одного из мужчин. Он обхватывает мои запястья пальцами, туго сжимает их, а я порывисто дергаюсь назад.

– Нет, нет, нет! Отпустите! Что вы делаете! – Панически оглядываюсь, но ничего не вижу. Все вокруг смешивается

и сталкивается, превративший в один смазанный ком. – Вы не можете, зачем? Что я сделала? Отпустите! Не трогайте меня!

Бью связанными руками по груди мужчины, молочу со всей мощи, горячо и истошно извиваясь из стороны в сторону, но неожиданно меня ударяют по животу. Скрутившись и застыв в немом испуге, я приоткрываю рот. Что происходит. Что они делают ? Нет, так не должно быть, это неправильно. Я смотрю на плавающий асфальт, не веря в происходящее. С тискиваю зубы, выпрямляюсь, но вдруг падаю от еще одного безжалостного удара прямо по ребрам. Перед глазами взрываются искры. Я валюсь на асфальт, врезавшись головой о ледяную дорогу. И если небо и плавало надо мной, то оно остановилось, как и время. Звук всасывается в бездонную дыру, взорвавшись неприятным звоном в ушах.

Моргаю.

Моргаю еще раз.

Что происходит; пытаюсь подняться, но неуклюже падаю обратно, зажмурившись от неконтролируемого страха, зародившегося в груди. Прыгающие черные точки щиплют в глазах, а ядовитые слезы катятся по щекам, еще сильнее обжигая кожу.

– Что… что вы делаете, - невнятно хриплю я, заторможено встряхнув волосами. Один из мужчин неожиданно скручивает мои руки, другой хватается за волосы. – Не надо, что…

Меня тащат по асфальту, будто я куль с мукой. Вяло вырываюсь, борясь с тошнотой, но ничего не выходит. Крутящийся мир продолжает крутиться, и мне становится страшно.

Я никогда не ощущала ничего подобного.

– Отпустите, – сипло прошу я, – отпустите…

Через пару минут меня поднимают на ноги. Я тяжело и неровно дышу, оглядываюсь, пытаясь увидеть хоть что-то, но я не успеваю даже моргнуть, как оказываюсь над землей. Меня приподнимают, грубо запихивают в салон машины. И я стону от злости, оторопело и стремительно вспыхнувшей по всему телу. Стискиваю зубы.

– Зря вы это сделали , – ледяным шепотом рычу я, дверца машины захлопывается, а я так и гляжу невидящим взором вперед, прожигая насквозь стекло, кресло.

Я знаю, кто я.

Они заплатят.

ГЛАВА 18. ПЕРВАЯ КРОВЬ.

Машина резко останавливается. Я пытаюсь встать, оттолкнувшись ногами от двери, но едва не падаю вниз, потеряв равновесие. Прерывисто дышу. Черт, надо что-то делать, я должна выбраться, должна защитить себя.

Внезапно двери распахиваются с обеих сторон. Меня обдувает прохладный ветер. Не церемонясь, меня вытаскивают из салона, сбросив на асфальт, словно мусор. Я ударяюсь щекой о землю, разодрав до крови кожу, и выплевываю пыль, прилипшую к губам.

– Простите, мисс Блэк, – глухо протягивает шериф Пэмроу, поднимая меня на ноги. Он, наверно, доволен собой , он следует божественной миссии. Чертов ублюдок, чокнутый псих! В олочит меня вперед, а я неожиданно смеюсь , ощутив , как кровавые линии тянутся по щекам. Откидываю назад голову и хохочу, будто бы сумасшедшая.

– Я найду вас, я найду вас всех.

Руки, сжимающие мои плечи, становятся ледяными, стальными. Они грубее мне под кожу впиваются, а я улыбаюсь еще шире.

– Давайте, вам придется меня убить.