Смертельное сафари
Шрифт:
– Ты че, а? – спросил меня подошедший Табаки, дернув подбородком.
– А ты че? – в ответ произнес я с такими же наглыми интонациями.
– Слышь, ты?! – удивился шакаленок, – ты че так базаришь, а?
– Ты че, дерзкий, что ли? – снова плюнул словами я.
– А ты тут что… – шагнул из-за спины мелкой тявкалки бугай.
Что он хотел сказать, никто толком не расслышал – вдруг салон наполнили короткие равномерные и донельзя противные гудки аварийной системы.
– Внимание, говорит капитан Макмайл! Требую срочно занять свои места! – даже перекрывая противные гудки, снова зазвучал отовсюду голос.
Убедительно
Из-за спины Табаки и сопровождавшего его бугая мне было видно, как два кресла, в которых они до этого сидели, стали подсвечиваться красным в такт гудкам. Бугай, стоящий позади противного мелкого, вдруг отодвинул его и, шагнув вперед, вперился в меня взглядом. «Ну, давай, дружище, в гляделки поиграем», – усмехнулся я про себя. Чтобы посмотреть в сощуренные кабаньи глазки здоровяка, мне пришлось голову задрать.
Надеюсь, у него хватит мозгов, чтобы попытаться ударить меня прямо сейчас, – системы безопасности сработают, и его наверняка вырубит, и не надо будет с ним на поверхности разбираться.
Широкое лицо с выступающими скулами и массивными бровями оказалось совсем рядом. Откуда только такой орангутанг здесь взялся?
Аварийные гудки стали громче, практически ввинчиваясь в мозг, мигание красного становилось все ярче.
– Внимание, говорит капитан Макмайл! Всем занять…
Неожиданно пол под ногами дернулся, будто скакнув вперед, я на мгновенье завис в невесомости, но тут с удивлением увидел приближающуюся желто-красную, выжженную солнцем землю. Впрочем, приближалась она недолго – ровно до того момента, как я ударился о прозрачную крышу. Рядом сразу раздалось два шлепка – один глухой (бугай), один звонкий и сочный (шакаленок, лицом).
«Антиграв вырубили!»
Наш лайнер, неожиданно перевернувшись кверху пузом, стремительно сваливался вниз в крутом вираже. Откуда-то сверху, оттуда, где всего пару секунд назад был низ, неслись испуганные и взволнованные крики, матерные возгласы.
Распластавшись на стекле, пытаясь ладонями удержать себя на месте, я неожиданно увидел, что за нами, вдалеке за кормой, мчится небольшая красная точка, оставляя за собой тонкий дымный след.
В этот момент пилот заложил еще один крутой вираж, изображение перед глазами закружилось, мелькая то красноватой землей, то голубизной неба, расчерченного перьями облаков, и меня тут же вжало в прозрачную поверхность панорамного потолка. Лицо будто растеклось по поверхности, щеку как размазало по стеклу. Попытавшись поднять руку, я с некоторым усилием оторвал ладонь от стекла, но ее сразу вернуло обратно. Я напрягся и в этот момент перестал ощущать вес своего тела, будто в невесомости. Вернее, это и была невесомость – наш лайнер, сделав бочку и забравшись на форсаже под самые облака, вдруг рванул вниз.
А я рванул вверх. Очень удачно, кстати, – руки уткнулись в одну из дуг креплений на креслах, я кувыркнулся через голову, приземляясь, и тут же сиденье немного деформировалось, обнимая меня, а крепления быстро, но мягко прижали меня к спинке.
В кресло я влетел в том ряду, который был перед нами с Герой и Миланой, и чуть высунулся, потянувшись всем телом и вытягивая шею, как жираф. Получилось – столкнулся взглядом с Герандосом и выпростал вверх руку с поднятым большим пальцем.
– Полетаем!
Помогло. Крика моего, кстати, никто не услышал – аварийные гудки дудели уже как ревун на океанском пароходе.
Наш лайнер в это время, ввинчиваясь свечкой в пространство, попытался ускориться, меня вжало в кресло, рядом мелькнули ноги пролетевшего шакаленка, панорамный потолок вновь замелькал росчерками лазури неба и красно-желтой выжженной земли.
Перед звонким хлопком из задней части корпуса, на очередном вираже я успел увидеть преследующую нас ракету. И сразу, кстати, вторую. Звук попадания второй раздался уже громче, корпус самолета завибрировал, позади что-то заскрипело, и вдруг раздался взрыв где-то возле кормы лайнера. Свист воздуха перекрыл даже рев сирены. А визг девушек, по-моему, перекрыл даже свист воздуха. Ну, или, по крайней мере, сравнялся с ним по громкости.
Впереди салона мелькнуло темной кляксой – опять Табаки пролетел из одного конца салона в другой, кубарем прокатилось по проходу между кресел тело бугая. Безжизненное вроде, но я лишь мельком посмотрел – самолет в этот момент клюнул носом и, заваливаясь на бок, начал падать.
Не планировать, а именно падать. Как кирпич. Или как груда покореженного металла и плексигласа, в чреве которой сейчас орало полсотни человек. Я не орал, с интересом осматривался по сторонам. Страшно особо не было – что я, в вирте не умирал, что ли, ни разу?
Прикольно, интересно, адреналин, чего орать-то? Не в последний путь летим.
Вдруг вой сирены набрал силу, ударив по ушам, лайнер чуть дернулся, будто эпилептик в припадке, и попытался выровняться. Кстати вовремя – желтая поверхность, заполонившая всю панораму перед глазами, оказалась очень близко. Пара сотен метров, не больше, – еще пара секунд, и мы колом бы в землю зашли.
– Ааа!!! – не удержался я, когда лайнер полностью выпрямился, выйдя из пикирования в стиле булыжника, встав горизонтально к поверхности земли, и перед глазами вдруг возникла стена горной цепи. Турбовинтовые моторы в крыльях взвыли из последних сил, лайнер снова задрожал, поднимая нос.
До последнего момента казалось, что мы врежемся, – огромная туша скалы неуклонно приближалась, вырастая на глазах. Винтовые двигатели лайнера взвыли так, что уши заложило, нос задрался, мелькнуло голубое небо, и под слитный вздох наш самолет все-таки перебрался…
Перебрался, но не полностью – загнутый клювом нос краем зацепился за один из скальных клыков, по всему салону пронесся скрежет. Лайнер дернулся, пол под нами завибрировал, а после перед глазами калейдоскопом закрутилась панорамная картинка.
Весь салон снова наполнили дикие крики, притихшие было. Я тоже заорал. Ну а что еще делать? Все орут, и я ору.
Лайнер остался без управления – я заметил обломки кабины пилотов, мелькнувшие на скале в ореоле брызнувших осколков стекла и металла. Из последних сил самолет все же перенес свою тушу через скальную преграду, но от удара, оставившего нас без штурмана, завертелся как звездочка-сюрикен, брошенная ниндзей. Десяток секунд бешеного вращения, и то тут, то там начали раздаваться характерные возгласы «буээ…», изредка даже перекрывавшие дикий гул и скрежет в салоне.