Смертельные акции
Шрифт:
Лариса подошла к кинотеатру «Ударник» ровно к шести. Она всегда считала, что опаздывать неприлично, даже женщине. Высокую фигуру Сергея она увидела издалека. Тот стоял в дорогой дубленке (Лариса догадывалась, что ее он купил не на заработанные деньги), несмотря на мороз, без головного убора, курил и посматривал в сторону Ленинки, со стороны которой и должна была появиться Лариса.
– А вот и я, – подошла Лариса к нему со спины.
Сергей обернулся и невольно залюбовался ею. Вчерашние хлопоты не прошли даром – Лариса выглядела отменно.
– Красивая… – одобрительно кивнул он.
– Называется,
Они все не могли расстаться, стояли, смотрели друг на друга и молча держались за руки.
– Когда мы встретимся?
– Послезавтра, – подумав, ответила Лариса.
– А завтра как?
– Нет, завтра не получится…
– Ясно. Я у тебя удовольствие через день, – усмехнулся Сергей.
– Пока что… Пока… – прошептала она так, что он сразу не понял, обещает она или же прощается…
Через день все, чего она так ждала с нетерпением и страхом, произошло быстро и стремительно. Встретились у метро «Парк культуры».
– Привет!
– Привет. Куда пойдем?
– К тебе, – выпалила Лариса.
К счастью, Сергей и бровью не повел. Конечно, вряд ли он ожидал такое, но выдержки у него хватило… И за это Лариса была ему благодарна.
– Тогда стоит взять тачку.
Они перешли по подземному переходу на другую сторону Садового кольца, он быстро остановил желтый таксомотор.
– В Черкизово, – сказал Сергей, и они поехали.
Ехали молча. Машина плутала по странным улочкам среди глухих заводских заборов и одно-двухэтажных обшарпанных домиков. Наконец Сергей коротко бросил водителю:
– Здесь.
Они вышли у какого-то страшно запущенного строения. Вошли в темный подъезд, почти на ощупь поднялись на третий этаж. Оказались в длинном коридоре, где пахло вчерашним борщом, мокрым бельем и паленой резиной. Лариса и раньше бывала в коммуналках, но в центре они были как-то почище… Тут же из комнат выглядывали пропитые рожи в синяках, испуганные женские лица, по коридору прошел древний старичок в нечистой голубой майке…
В конце концов они дошли до обитой рваным дерматином двери. Сергей отпер ее:
– Заходи!
В комнате, неожиданно для Ларисы, было довольно уютно. Удобная широкая тахта, шикарная стереосистема, пушистый ковер на полу. Большой телевизор, два удобных кресла в углу… Ларисе не хотелось думать о том, что многие вещи здесь были крадеными. Она и не думала.
– Чай, кофе? Виски, коньяк, шампанское? – перечислял Сергей.
Вместо ответа она подошла к нему, поднялась на цыпочки и прошептала на ухо:
– Ты…
Дальше она не помнила. В голове остался круговорот из объятий, поцелуев, обрывков нежных слов…
А потом в дверь постучали. Сергей сразу напрягся, сел. Лариса машинально укрылась простыней…
– Серый, открывай. Милиция.
И снова застучали, теперь
– Одевайся.
Потом подумал, взял со стола сигарету, краем глаза наблюдая за одевающейся девушкой, добавил:
– Вот и все. Отгулял.
Затем был обыск, расспросы, допросы… Конечно, следователь быстро отпустил Ларису – ее непричастность к художествам Сергея не вызывала сомнений. Но нервы помотал изрядно. И хуже всего было, что история вышла наружу. Узнали не только родители, но и в школе. О золотой медали, которую прочили круглой отличнице Ларисе Владимирской, можно было забыть… Масла в огонь подлил еще и раненый «штангист», который вышел из больницы и конечно же рассказал всем историю об уличном ограблении…
Но Лариса не горевала. Она добилась своего. Хоть краешком, хоть чуть-чуть, но все же прикоснулась к настоящей жизни. За короткое время, которое прошло с той памятной встречи на темной улице, она повзрослела.
К тому же Сергей вышел из тюрьмы уже через год, по амнистии.
В ванной ее ждал еще один сюрприз. Обширная, кажется, из настоящего мрамора ванна была наполнена остывшей и грязной водой странного розоватого цвета. На поверхности воды плавала ярко-красная крышечка от губной помады, какая-то промокшая кружевная тряпочка и обрывки каких-то бумажек. На большом зеркале губной помадой было выведено: «М+М». Лицо Ларисы выразило отвращение, однако делать было нечего, и она принялась наводить порядок. Спустила воду в ванне (на дне обнаружилось еще несколько различных предметов), собрала мусор, стерла надпись на зеркале. Ополоснула ванну, потом наполнила ее водой с густой пеной, наконец разделась и погрузилась в ароматные белоснежные хлопья.
Лезвием по вене, думала она, – чик, и готово… Хотя нет, обязательно найдет Витя. Спасет. Он же у меня супермен, на все способен. Может на руках отнести в Склифосовского. Хм, усмехнулась про себя Лариса, почему это «у меня». Он молодой, совсем молодой. Влюбился в хозяйку, ну и что? Сегодня влюбился, завтра разлюбил. А я… Я так и буду возвращаться в пустую квартиру со следами вчерашнего разгула. Волшебной сказки, как в кино с Кевином Костнером, не получится… Сказки вообще в жизни не случаются…
Она расслабилась и лежала в теплой ванне. Даже, кажется, немного задремала.
Прошло примерно полчаса. Лариса приняла душ, накинула мохнатый халат и вышла из ванной. В спальне уже не наблюдалось следов разгула. Постель была аккуратно застелена, а ковер вычищен.
Молодец Виктор, думала Лариса, вытирая полотенцем волосы, все у него так споро получается, быстро, хорошо. И в работе, и в чем угодно. В постели он нежный, хоть и немного торопливый. Но что поделаешь – возраст. Двадцать два года. Только из армии. Совсем еще зеленый. А ведь, если задуматься, я всего на одиннадцать лет старше. Всего лишь на одиннадцать. А такая пропасть. И в возрасте, и в социальном положении. Хотя, наверное, положение тут главное. Недаром он все время норовит назвать меня по имени-отчеству. Вначале это меня как-то обижало, теперь привыкла… В конце концов, это ведь я плачу ему зарплату. И делать мне даже самые незначительные подарки смешно… Хотя почему плачу я? Зарплату ему платит Миша. Миша Машкин… Даже смешно иногда становится, что я его называю так запросто – Миша…