Смертельные инвестиции
Шрифт:
Юхансен немного успокоился и исподлобья посмотрел на Гунарстранну.
– А ведь вы на самом деле ничего не знаете! – Он торжествующе хохотнул. – Вы понятия не имеете, что я ей говорил!
– Юхансен, что вы ей говорили? – повторил инспектор. В его голосе зазвенел металл.
– Что, любопытно стало?
Франк понимал: Юхансен вот-вот взорвется. Но старик вдруг передумал и осклабился в улыбке, показав гнилые зубы.
– Я говорил, как бы я ее оттрахал! – Гунарстранна и Фрёлик смотрели на него во все глаза. – Как бы я оттрахал
Гунарстранна и Фрёлик молча смотрели на старика. Тот полез за платком и вытер губы. Постепенно приступ слабел. Скоро он задышал почти нормально, хотя и с присвистом. Ему казалось, что он одержал победу. Скосил слезящиеся глаза на инспектора, как будто ждал, что тот рухнет на пол.
– Я вам верю, – сказал Гунарстранна. – Возможно, вы именно это ей говорили. Только сомневаюсь, чтобы она согласилась!
В комнате снова воцарилось молчание. Слышалось только хриплое дыхание Юхансена.
– Вы были ей противны, – продолжал инспектор. – И в субботу она нарочно не задернула занавески. Хотела показать вам, что и как она любит!
– Врете! – прошептал Юхансен, не поднимая глаз.
– Она дала вам насмотреться на себя, – тихо продолжал Гунарстранна. – Занималась любовью со своим приятелем… Она лежала снизу, извивалась, дразнила вас… Она как будто тыкала в вас палкой, как тыкала бы палкой в крысу, сидящую в клетке!
– Нет!
Юхансен соскочил с кресла и замахнулся морщинистым кулаком. Фрёлик подскочил к нему, перехватил его руку. Плечо старика оказалось бугристым, как рифленый картон.
– Врете! – брызжа слюной, вопил Юхансен.
Фрёлику с трудом удалось усадить старика в кресло. Того переполняла ненависть к лысому коротышке. Гунарстранна, прищурившись, шагнул к нему. Его глаза метали молнии.
– Она вас дразнила, – продолжал инспектор. – Юхансен, она разбудила в вас дьявола. Сидевший в вас дьявол требовал наказать изменницу. Сжечь шлюху в аду… Поставить на колени! Вам хотелось бить, резать ее… до тех пор, пока она не перестанет дергаться!
Вместо ответа, Юхансен закрыл лицо большими морщинистыми руками.
Инспектор какое-то время наблюдал за ним. Потом вернулся к окну.
Франк покосился на своего босса. Оба ждали.
Наконец, старик убрал руки от лица.
– Что вы делали в Торсхове в среду? – спросил Гунарстранна.
– Ходил гулять, – ответил Юхансен, успевший немного успокоиться. Он снова говорил холодно и насмешливо.
– Где вы были вчера ночью?
– Здесь.
– Кто-нибудь может это доказать?
– Нет.
– В среду, в половине первого, вас видели на Агате-Грёндальс-гате. Вы подтверждаете, что были там?
– Вы ведь и так знаете, – с притворным смирением ответил старик.
– Да или нет?! – рявкнул Гунарстранна.
– Да!
– Позже вы возвращались на Агате-Грёндальс-гате? Вы возвращались туда в тот же день после обеда, вечером
– Нет.
Старик взял окурок из пепельницы и ухитрился с трудом его раскурить, хотя руки у него сильно дрожали. Ему приходилось поддерживать правую руку левой. Сделав несколько затяжек, он положил окурок на край пепельницы и поморщился:
– Производственная травма…
– Вы в курсе, что в доме на Агате-Грёндальс-гате, где вас видели в среду, жил Сигур Клавестад?
– Какой еще Сигур Клавестад? – еле слышно спросил старик, замерев.
– Молодой человек с конским хвостом, за которым вы шли от вашей улицы до Агате-Грёндальс-гате.
Юхансен молча уставился в пол.
– Его вчера убили.
Голова старика дернулась. Взгляд оторвался от пола.
– Кто-то перерезал молодому человеку горло.
– Убили? – Юхансену трудно было дышать. Он открыл рот, не замечая, что с нижней губы капает слюна. Он встал и механически, как лунатик, принялся расхаживать туда-сюда. – Значит, он умер? – На ходу он потирал правое бедро.
– Вы это знали, Юхансен?
Старик продолжал молча мерить комнату шагами.
– Отвечайте на вопрос!
– Нет, – ответил Юхансен, как будто присмирев. – Я ничего не знал. – Он остановился, глубоко вздохнул, снова растер бедро. – Производственная травма… У меня и нервы не в порядке.
Франк не мог отвести взгляда от старика; у того непроизвольно дергались руки и ноги.
– Становится немного лучше, если походить или что-нибудь поделать, – продолжал он.
– Зачем вы шли за Клавестадом? – чуть дружелюбнее спросил Гунарстранна.
Юхансен сел в кресло и устало ответил:
– Он был здесь. Приходил к ней… – Он мотнул головой в сторону окна. Взял со стола кисет, достал папиросной бумаги. Из-за того, что руки дрожали, бумага все время рвалась. Юхансен уныло смотрел на рассыпавшийся табак и на обрывки.
– Держите! – Гунарстранна протянул ему свою самокрутку и поднес зажигалку.
Юхансен затянулся.
– Я пошел за ним, потому что хотел… ну да, мне хотелось его убить, – ответил он, выпуская дым, и тут же подобрался, заметив взгляд Гунарстранны. – Я сказал, что мне хотелось его убить, – подчеркнул он. – Мысленно я хотел его убить или что-то в этом роде. – Он в упор посмотрел на Франка. Потом обернулся к Гунарстранне и с растерянным видом повторил: – Он был здесь! Перелезал через забор! Вон там!
Старик встал, с трудом проковылял к окну и выглянул на улицу.
– Он ее зарезал! – пылко повторил он. – Убил ее! – Голос у него пресекся; он вынужден был откашляться. – Я хотел его убить. Пошел за ним, выяснил, где он живет!
– Кого еще вы видели в ее квартире?
Молчание.
– А вы ведь кого-то видели!
Молчание.
– Юхансен, вы целых два года наблюдали за Рейдун Росендаль… за своей розочкой, как вы ее называли. Вы должны были видеть, кто часто приходит к ней!