Смертельные инвестиции
Шрифт:
– Мне там не нравилось.
– Почему?
– Компания слишком маленькая, не развернуться…
– Я ждал от вас другого ответа.
Свеннебю замолчал и смущенно посмотрел на Гунарстранну.
– Ваша жена упомянула о какой-то странной командировке, в которую вы ездили несколько недель назад. Пожалуйста, расскажите о ней поподробнее.
Свеннебю с трудом улыбнулся. Его улыбка больше походила на гримасу.
– Вот именно, поездку иначе как странной не назовешь! – пробормотал он. Его передернуло; он накинул на плечи пальто и скрестил руки на груди. – Мы должны были представлять наше программное обеспечение на выставке в Лондоне. То есть Энгельсвикен, Брегор, я… и…
– Рейдун Росендаль, –
– Ровно семь недель назад.
– Кстати, раз уж речь зашла о поездке, ответьте, пожалуйста, еще на один вопрос, который меня беспокоит… – Инспектор решил немного отвлечь своего собеседника. – Как вам, запойному пьянице, удавалось воздерживаться от выпивки в лондонских пабах?
Свеннебю сдержанно кивнул. Казалось, внезапная фамильярность инспектора помогла ему расслабиться.
– Ну, мне приходилось нелегко, но не в том смысле, о каком вы говорите, – ответил он. – Воздерживаться от спиртного нетрудно. Труднее было привыкнуть к такой… работе. – Губы у него скривились. Гунарстранна понял, что каждое слово дается Свеннебю с трудом.
– Рассказывайте, – велел инспектор, поняв, что его вопросы достигли цели.
Свеннебю кивнул, словно разговаривал сам с собой.
– Во всем с самого начала угадывалась какая-то путаница. Ничего невозможно было предсказать заранее, спланировать. Все происходящее казалось мне странным.
Гунарстранна молча разминал сигарету.
– До тех пор, пока ты кланяешься и пресмыкаешься, ты для всех лучший друг, но, как только начинаешь задавать вопросы, к тебе относятся совершенно по-другому… Постоянно высмеивают, издеваются…
– О каких вопросах вы говорите?
Свеннебю его не слышал. Он погрузился в себя – видимо, вспоминал насмешки и издевки бывших сотрудников.
– Чем больше я обо всем думаю, тем все становится яснее. Все сотрудники компании делятся на два лагеря. Те, кто в курсе, и те, кто нет. Я принадлежал к последним. – Он посмотрел на Гунарстранну. – Вы спросили, какие я задавал вопросы? – рассеянно повторил он, думая о чем-то своем. Потом сам себе мрачно ответил: – Понимаете, каждому хочется увидеть результат своей работы!
Гунарстранне все больше нравилась их беседа.
– Вы поэтому так напивались?
Свеннебю закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла; оно заскрипело. Инспектор не торопил его с ответом.
– Мы с Рейдун поступили в компанию вместе, в один и тот же день, – все так же мрачно продолжал Свеннебю. – Нам сказали, что фирма «ПО партнерс» собирается расширяться. В компанию требовались сотрудник отдела по работе с клиентами и менеджер по маркетингу. Мне уже за пятьдесят. – Свеннебю постепенно оживлялся. Даже саркастически хмыкнул. – Близилась досрочная пенсия.
Гунарстранна посмотрел на него в упор. Нездоровый румянец, мешки под глазами. Хотя пальто и брюки грязные и воняют мочой, они сшиты из дорогой, добротной ткани. Инспектор легко представил себе, как Свеннебю утром ведет планерку – разумеется, предварительно почистив костюм…
Тем временем бывший менеджер по маркетингу «ПО партнерс» рассказывал о том, как попал в компанию.
– В наши дни всем нужны молодые сотрудники… молодые и креативные, вот как это называется! – Свеннебю не очень верил, что его возьмут. И когда ему сообщили, что по результатам собеседования он проходит, он почувствовал небывалый прилив сил.
– Мне уже за пятьдесят, – с улыбкой повторил он. – И все же я обошел более молодых экономистов, специалистов по политэкономии, по бизнес-экономике и бог знает еще каким наукам! Правда, – чуть суше продолжал он, – мои обязанности трудно было назвать простыми.
Гунарстранна узнал, в чем заключались должностные обязанности Свеннебю. Он должен был повышать эффективность продаж и налаживать дистрибьюторскую
Гунарстранна спросил, входит ли Брик в руководство компании. Свеннебю точно не знал, но думал, что да. По его словам, во время собеседования представители компании – «вся их шайка» – произвели на него очень хорошее впечатление. А потом – ничего, пшик!
– Вы представляете, что это такое? – спросил Свеннебю. – Я очень старался, мне хотелось помочь, внести свой вклад, но все выливалось в пустую болтовню! В компании не было никакого тематического планирования. Руководство общалось со мной очень редко; в основном звонили домой и почему-то всегда поздно вечером. – Свеннебю подавил вздох отчаяния. – Когда звонил Энгельсвикен, фоном частенько громыхала рок-музыка. Он вызывал меня на производственное совещание… в половине двенадцатого ночи! – Он снова вздохнул. – Мне, конечно, не хотелось ехать, и все же я чувствовал себя обязанным… На совещаниях полупьяный Энгельсвикен сидел рядом со своим юрисконсультом. Они излагали наполеоновские планы, которые казались мне полным безумием. – Он замолчал, немного отдышался. – Проработав так какое-то время, невольно начинаешь задаваться вопросами, проверять, чем же ты занимаешься на самом деле. Я усомнился, что мои усилия принесут хоть какие-то плоды… Мне было непонятно, на что я трачу свое время… – Он сжал кулак на здоровой руке. – И главное, ничего нельзя было поделать! А бросить все и уйти у меня не хватало духу. – Свеннебю понизил голос. – Мне казалось, что я попал в мышеловку. Когда в понедельник нам позвонили из полиции, я понял, что больше не в силах терпеть… Я пошел и напился…
Гунарстранна кивнул.
– Ну, а поездка в Лондон тоже была напрасной тратой времени?
– Я решил им подыгрывать, – с прежней интонацией продолжал Свеннебю. – Видите ли, у меня появились кое-какие подозрения.
– Что за подозрения?
– Что нас ждет провал. К поездке никто всерьез не готовился. Все предварительное планирование свелось к трепу о лондонских пабах, о пиве и тому подобном… – Он с трудом улыбнулся сухими губами. – В первую ночь я присоединился к остальным, правда, пил только кока-колу, и первым встал из-за стола и вернулся в отель.
Гунарстранна принес ему еще воды.
– Я понял, что все совершенно безнадежно! Директор-распорядитель клеился к Рейдун, делал ей двусмысленные предложения, а Брегор много пил и хмурился, как отвергнутый ухажер во второразрядном американском фильме. – Свеннебю вытер потный лоб бинтом. – На следующее утро к завтраку, кроме меня, никто не спустился. Пару часов я прождал их в вестибюле. Мы должны были поехать на выставку все вместе, но никто так и не пришел. Представляете? Ни один человек! Я пошел их искать. Рейдун и директора-распорядителя нашел в джакузи; они сплелись друг с другом, не обращали внимания ни на что вокруг, и меньше всего на меня, хотя я стоял с кейсом и показывал им на часы. – Он снова вытер лоб. – Я решил, что лучше всего закрыть на все глаза. Не мое дело, где и с кем Рейдун проводит ночь. Но меня немного раздосадовало, что директора-распорядителя совершенно не интересовало то, ради чего мы, собственно, и приехали в Лондон. Поэтому я пошел к Брегору. – Свеннебю снова с трудом улыбнулся. – Мне с трудом удалось его добудиться! Эйвинн выглядел ужасно; небритый, он страдал от тяжкого похмелья. Его интересовало только одно: где остальные. Когда я рассказал, где я нашел Рейдун и Энгельсвикена, он просто взбеленился. – Свеннебю поморщился. – Выбежал из номера в одних трусах! В конце коридора мы встретили наших голубков – они шли держась за руки. Брегор молча подлетел к Энгельсвикену и дал ему по морде. Тот упал на пол. Он совершенно взбесился – я имею в виду Эйвинна. Обозвал Рейдун шлюхой…