Смертельные искушения
Шрифт:
изножья кровати стоял, обхватив руками голый торс, мужчина.
Патрисия натянула простыню до самого подбородка и обвела его взглядом.
Незнакоец был высоким и мускулистым, чресла драпировала ткань.
– Вы кто? – спросила у него Патрисия. Потом повторила фразу по-арабски.
Человек взирал на нее с каменным выражением лица. Наверное, не понял.
– Такое я видела в фильмах, - сообщила ему девушка. – Даже думать не смей
меня насиловать.
Она
нелепо. Кровать с ее пышным балдахином, фрукты, ванна и полуголый сударь –
все это напоминало фильмы двадцатых. Хотя, надо признать, сие
предпочтительней, чем одной-одинешеньке сжиматься от страха в кромешной
тьме, и все же слишком мудрено.
Грянула музыка, яростно-страстная египетская песня, исполняемая на
свадьбах и вечеринках. Мужчина начал извиваться под музыку плавными, чувственными волнами, двигаясь пластично и грациозно.
– Вижу, - пробормотала Патрисия, - ты – моя развлекуха.
Незнакомец, не обращая на нее ни малейшего внимания, продолжал
танцевать. Он был ничего, тело в искусственном освещении поблескивало от
масла. Бедра эротично покачивались, движения – сильные и сладострастные.
Понаблюдав за ним какое-то время, Патрисия поняла, что останавливаться
он не собирается.
– Знаете, буду очень признательна, если вы мне подскажете, где тут дверь, -
проговорила она. – А если вам заплатили за представление, то с меня
премиальные за выход отсюда.
Словно не слыша, незнакомец продолжал танцевать. Патрисия знала, что ее
арабский не настолько хорош, чтобы изъясняться на нем, поэтому замолчала.
Его тело воплощало текучую чувственность, однако Патрисия ощущала в
сердце одну лишь боль. Она мысленно вернулась в апартаменты Нико, когда тот
танцевал, как улыбался и, положив ладони на ее талию, покачиваясь вместе с ней.
Только теперь до Патрисии дошло, почему он так противился ее компании.
Если его боль хоть чуточку походит на ту, что ощущает она, то ясен пень, отчего
мужчина пытался бежать от нее как от зачумленной. Тысячи лет Нико переживал
настоящую агонию.
– Будь ты проклята, Гера, - проорала девушка. – Ты обладаешь невероятным
могуществом и тратишь его впустую, наказывая человека, который всего-навсего
стремится любить. – Патрисия, не отпуская простыни, поднялась на колени. – Ты
меня слышишь? Думаю, ты просто злобная сучка. За причиненную тебе боль
наказываешь других. В мире не счесть голодных или обездоленных. А ты
зациклилась на мелкой мести.
Она смолкла, почти ожидая, как исчезнут удобства и падут на нее стены.
Однако мелодия звучать не перестала, а блестящий
продолжал плясать.
Патрисия опять упала на подушки. Она думала выбраться из постели, только танцор не сводил с нее взгляда, а одежда валялась позади этого чокнутого, в другом конце помещения.
Словно отвечая ее мыслям, мановением волшебной палочки в изножье
кровати нарисовалось одеяние, смахивающее на костюм для танцев живота.
Отбросив расшитый блестками лиф и полупрозрачную юбчонку, Патрисия, не снимая полотенца, наскоро оделась и опоясалась. Танцор и в ус не дул, покачиваясь в такт музыки, словно был автоматом.
«Безмозглый робот, - подумала Патрисия. – Вроде дионов».
Патрисия поднялась с постели и попятилась в альков, где до этого стояла
ванна, а сейчас высились кушетки, усеянные подушечками.
Она обшарила все помещение, но дверь или окно так и не обнаружила, отсутствовал также намек на вентиляционные люки, которые могли связать с
внешним миром.
Сжав руки в кулаки, она завопила во все горло. Крик эхом отразился от
потолка, но был заглушен орущей музыкой.
Плясун, кружа на месте, оставил ее отчаяние без внимания. Девушка
проследила глазами, как он, вращая бедрами и изгибая руки да ладони, сделал па, после чего уселась на удобную кушетку и заголосила.
– ЭТО здесь, - изрек Ахмед.
– Я так думаю.
Оставив джип на дюне, они пешком через бескрайнюю пустыню проделали
оставшийся путь.
Их окружала красотень. Под синим небом контрастом цвета и света
катились песчаные волны. Позади идущих простиралась каменистая пустыня, туманная дымка на горизонте поглотила оазис.
– Приближается песчаная буря, - проговорил Ахмед, втянув носом воздух.
Файзаль, его брат, кивнул:
– Лучше пока не приступать.
Нико согласился. Он сумеет пережить даже наисильнейшую песчаную
бурю, на худой конец с легкостью сможет улететь, его же человеческие
сотоварищи – нет.
Они укрылись под каменистым выступом за дюной, и Нико помог братьям
растянуть над джипом брезент. Не сказать, что их убежище шибко надежно, но
основной натиск бури пережить сможет.
Когда она ударила, на несколько секунд полностью исчезла видимость.
Нико втиснулся в джип вместе с братьями, которые тут же начали обмениваться
рассказами о прочих пережитых ими песчаных бурях. Нико же сидел молчком и
все размышлял о Патрисии.
Он был свято убежден, что слышал зов любимой, донесшийся сквозь пески, но сев, понял: Ахмед и Файзаль ничего такого не уловили. Мужчина настолько к