Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне
Шрифт:
Из 33-го бронетанкового полка нам прислали 17 танкистов, имевших ограниченный боевой опыт, — они сами лишь несколько дней тому назад прибыли для восполнения потерь. Из кадрового отдела прислали еще 35 парней, лишь несколько часов тому назад сошедших в Антверпене с парохода и до сих пор не получивших никакого инструктажа. Мы спросили, сколько из них прежде имело дело с танками, оказалось, что никто. Большинство не то что никогда не были в танке — они даже не видели танка вблизи!
Мы отобрали 34 человека и разбили их на 17 пар. Каждая пара вместе с водителем составляла минимальный экипаж. Мы провели краткий инструктаж на тему «что такое танк», показали всем основные детали машины, пулемет и коробки со снарядами.
Когда около семи часов вечера я приехал в расположение 33-го бронетанкового, то обнаружил, что из 17 машин пополнения 15 были подбиты и уничтожены по дороге. Узнать, сколько человек уцелело из экипажей и были ли выжившие вообще, я не смог. Увы, подобной трагедии предстояло повторяться еще не раз…
К 9 января 3-я бронетанковая дивизия завершила первый этап операции, достигнув опушки густого леса. 83-я пехотная дивизия, обогнав нас, расчистила дорогу через лес на протяжении следующих 3—5 километров. К 13 января лес вдоль узких просек был практически освобожден от солдат с «панцерфаустами» и минных полей. Дивизия миновала лес, вновь обогнала пехоту и начала завершающий бросок через тяжело укрепленные всхолмья. На протяжении десяти последних дней немцы вели отчаянные арьергардные бои, в ходе которых мы продвинулись на 15 километров — до южной опушки леса. Тринадцатого числа, вновь пройдя сквозь позиции 83-й пехотной, наша дивизия приступила к выполнению основной цели своего наступления: перерезать шоссе к востоку от Хоффализе и занять высоты под Бризи.
Немцы яростно сражались, чтобы не позволить нам перерезать им последний путь к отступлению. Перекрыв дорогу, немецкие танки и мотопехота заняли сильно укрепленные позиции вокруг Стоммельна. И тем не менее 15 января Боевая группа Б установила заставу на дороге к востоку от города, перекрыв противнику дорогу. Затем она продвинулась на юг до Бризи и заняла высоты к северу от реки.
Достигнув конечной цели наступления, мы продолжали удерживать занятые позиции, в то время как 84-я пехотная и 2-я бронетанковая дивизии обходили нас с запада, наступая на Хоффализе. 16 января под Хоффализе части 84-й пехотной вступили в контакт с наступающей на север 11-й бронетанковой дивизией 3-й армии, что завершило очередной этап арденнской операции. 20 января наша дивизия переместилась в район Барво — Дюрбюи для отдыха и пополнения.
Интендантские и ремонтные части прилагали все усилия, чтобы восстановить мощь дивизии. Восполнить ряды опытных танкистов было невозможно; все новые пополнения шли из пехотного набора. Прибывших сливали с выжившими членами экипажей подбитых машин и интенсивно тренировали на протяжении нескольких следующих дней. По крайней мере, у них было намного больше шансов уцелеть, чем у тех мальчишек, что прибыли к нам в Вербомон 8 января. Капитан Сембера выбил для нашей боевой группы хорошую долю из общего числа прибывших на пополнение танков и прочих машин. К нам уже начинали поступать в достаточном количестве танки новой модификации М4А1 с 76-мм орудием и 550-сильным мотором «Форд» V8.
Потери
Битва за Выступ завершилась внезапно и безоговорочно. К 28 января немцы были оттеснены на исходный рубеж их наступления. Бои шли жесточайшие, и жертвы с обеих сторон были
Отпуск в Реймсе
Прошло несколько дней на новом месте, прежде чем командующий дивизией распорядился отправить в отпуска по возможности большую часть личного состава. Это касалось как офицеров, так и рядовых. Когда капитан Сембера в очередной раз отправился на склад боеприпасов в Реймсе, в общей офицерской столовой к нему подошел молодой капитан, заметивший наплечную нашивку 3-й бронетанковой [67] и знаки различия войск снабжения на воротнике. Капитан назвался моим братом Джорджем и поинтересовался у Семберы, не знаком ли тот со мной.
67
В тексте американского издания этой книги говорилось, что это была нашивка «Острие Копья» («Передовая»). Однако в ходе работы над ее русским изданием автор уточнил, что это действительно была «стандартная» нашивка 3-й БТД. Нашивка «Передовая» была введена позже, после взятия Кельна. (Прим. ред.)
— Черт! — разулыбался Сембера. — Конечно, знаком. Мы с ним давние приятели. Вечно клянчит у меня танки, чтоб им пусто было. Он офицер связи в Боевой группе Б, вечно попадает в пиковое положение и теряет больше танков, чем любой другой. Сплошная головная боль. Я из-за него, в частности, сюда и приехал!
Джордж, в свою очередь, представился заместителем командира размещенной в Реймсе грузовой авто колонны интендантства и передал для меня свой адрес. Когда мы с Томми Семберой увиделись в следующий раз, тот рассказал мне об их встрече и сообщил, где искать Джорджа. До этого я знал только, что брат служит где-то во Франции, но понятия не имел — где. У меня был только его номер военно-полевой почты.
Через несколько дней после того, как дивизия разместилась на новых квартирах и положение в ней пошло на поправку, я попросил у майора Аррингтона несколько дней увольнительной, чтобы съездить в Реймс и повидаться с братом. Вместо этого майор приказал капитану Эллису выписать мне командировку в Реймс на три дня, чтобы проведенное в городе время не считалось отпуском.
Когда я сообщил Рэйфорду, что мы отправляемся в Реймс, у водителя загорелись глаза:
— Ради такого случая, лейтенант, мне придется гладко выбриться!
Он даже помыл машину, раздобыв воды из автоцистерн химзащиты. Мы, как смогли, привели себя в порядок и помчались в город, точно пара лис на цыплячий бал.
Выехав из штаба рембата в Пэре, мы направились вначале к Вербомону. Ударила оттепель, снег и лед по большей части растаяли. По обочинам дороги на Реймс, проходившей через Марш и Седан, громоздились подбитые машины — частью американские, но в основном танки и бронетранспортеры немецкой 2-й танковой дивизии СС. В этой части Франции важнейшие шоссейные дороги прокладывались широкими и прямыми. Обсаженные тополями, они покрывались асфальтом, а в деревнях и небольших городах были вымощены гранитной брусчаткой. Я было подумал, что для тыловых коммуникаций такая дорожная сеть подходит идеально, но, к моему изумлению, дороги находились в отвратительном состоянии. Местами главное шоссе на сотню метров, а то и на полкилометра оказывалось совершенно разбито танковыми траками. Мы проезжали мимо многочисленных саперных бригад, которым в починке дорог помогали немецкие военнопленные и местные жители.