Смертельные тайны замка Тодлебен
Шрифт:
Столовая замка производила монументальное впечатление. Высокие сводчатые потолки, окна, украшенные средневековыми витражами, отделка деревом создавали ощущение безопасности и уюта. Замок не угнетал, не заставлял гостя чувствовать себя мелким и никчёмным во всём этом великолепии. Человек и замок были равными партнёрами в этом танце. Он был построен во времена средневековья, когда мрачный готический стиль постепенно уступал весёлому жизнерадостному барокко, начинавшему всё крепче оседать в душах архитекторов. Дубовая мебель столовой была по итальянской традиции изящна, а люстры со свечами подчёркивали дух рыцарства и глубокую
Ужин прошёл в непринуждённой обстановке. В начале Анна коротко поблагодарила гостей за принятое приглашение посетить её замок, на что Отто в ответ также сказал несколько дежурных фраз о прекрасной хозяйке, потрясающем месте отдыха и блистательном обществе. Когда с формальностями было покончено, все не спеша приступили к ужину. Приглушенные разговоры сидящих за столом прерывались молчанием, когда гости с удовольствием пробовали блюда, которые сменялись одно за другим. Магнат рассыпал комплименты актрисе, которая постепенно отходила от плохого настроения и всё чаще улыбалась собеседнику. Было видно, что она не против ухаживаний. Астрид больше молчала, лишь изредка отвечая баронессе Эльзе, и смущалась, когда чувствовала взгляд Вильгельма фон Тодгрейффа, сидящего напротив. Барон иногда наводил на неё задумчивый, но недолгий взгляд, укладывающийся в рамки приличий. Старый барон Карл вёл обычную светскую беседу с Анной. Анри и Курт с двух сторон дружно шутили и перекидывались фразами, а Грета, сидящая между ними, только успевала крутить головой, поочерёдно даря внимание разошедшимся мужчинам. Профессор Шульц, сидящий напротив, иногда хотел вмешаться в любопытный разговор, но мужчины были настолько увлечены, что кроме Греты и своей пикировки не замечали никого вокруг.
Так за весёлыми разговорами прошёл ужин. Настроение у всех было приподнятое. Гости попросили передать повару свои благодарности за прекрасный ужин и изысканный вкус блюд, после чего все поспешили перейти в гостиную.
Гостиная походила по своему образу на столовую замка. Удобные кресла в стиле барокко, огромный ковёр на каменном полу, приглушавший шаги гостей. Мягко утопая в ворсе, они словно вступили на лесную поляну, покрытую мелкой сочной травой. Вечерние лучи заходящего солнца добавляли цветных бликов через мозаику окон. Аромат свечей, которые были зажжены слугами, добавлял таинственности в обстановку, и все эти мелкие детали вместе с хорошим настроением создавали непринуждённую вечернюю атмосферу для разговоров.
Слуги подали кофе и коньяк. Мужчины раскуривали сигары.
– Баронесса, скажите, правда ли, что ваш муж погиб в застенках гестапо? – вопрос Уэйда прозвучал резко и неожиданно.
В наступившей тишине было слышно, как часы пробили девять. Баронесса Анна с каменным лицом тихо, но чётко произнесла:
– Да, муж был арестован гестапо и осенью сорок четвёртого года его казнили в тюрьме Плётцензее.
– Он был предателем Рейха?
Курт, видя состояние баронессы, поспешил вмешаться:
– Барон Генрих фон Тодлебен организовал покушение на фюрера летом сорок четвёртого. А предатель он нации или нет, рассудит время, – его голос дрожал от гнева.
Американец, впрочем, не замечал осуждающих взглядов:
– А почему замок не был конфискован? Все семьи участников заговора подверглись гонениям.
Анна растерянно смотрела на продюсера:
– Не знаю. Может, дядя помог, он занимал высокий
И тут баронесса словно опомнилась и зло посмотрела на Уэйда:
– А вы – положите на место то, что успели взять за ужином! И прямо сейчас!
Все с интересом посмотрели на американца. Смутившись, он выложил из кармана две серебряные десертные ложечки и три сигары из другого кармана.
Женщины ахнули.
– Объяснитесь, – потребовал барон Курт, угрожающе надвигаясь на продюсера.
– Ну, я… у меня болезнь… я случайно беру предметы и кладу их в карман.
– Господа, проверьте свои часы и портмоне. Вдруг он случайно взял, – барон подчеркнул это слово особой интонацией.
– Я не карманник, – взвился американец, – у меня такая болезнь. Клептомания. И я сам предупредил об этом баронессу перед ужином. Я не знаю, почему беру разные вещи. Просто иногда мне следует напоминать, и я добровольно их верну.
– Мы будем внимательно за вами приглядывать, а если что-то пропадёт, мы будем знать, у кого спросить.
Отто фон Гальбах вплотную подошёл к продюсеру и тихим голосом, который, однако, услышали абсолютно все присутствующие, произнёс:
– Немцы за последние годы многое пережили. И это время было не очень хорошим. Неприлично интересоваться тем, что было во время войны, да и после неё. Хотя вам, американцам, не понять, через что прошёл каждый немец.
Голос звучал спокойно, но мурашки пробежали по спине Уэйда.
– Я не хотел своими вопросами кого-либо обидеть.
Глава III. Смерть профессора Шульца
Резкий хрип старика оборвал голоса в гостиной – звук стал полной неожиданностью для всех. Его дрожащие пальцы хватались за горло, но судорожные попытки сделать вдох были обречены, и тело с шумом рухнуло на ковёр.
Тишина, ставшая на миг оглушительной, взорвалась криками. Все бросились к профессору Шульцу. Один перевернул тело, другой разорвал ворот рубашки. Женские руки опустились на его грудь, пытаясь заставить работать остановившееся сердце, сосредоточенно делая уже, по сути, бесполезную работу.
Барон фон Тодгрейфф приложил два пальца к шее старика, пытаясь почувствовать хотя бы слабое биение пульса. Ничего. Пустота.
– Дайте ложку, – он протянул руку и посмотрел на американца.
Тот механически, не отрывая взгляда от тела учёного, опустил руку в карман и протянул маленькую серебряную ложечку.
– Вы что, весь сервиз баронессы украли? – спросил кто-то, но никто не обратил на это внимания.
Уэйд даже не слышал вопроса, он лишь внимательно смотрел на учёного и молчал. Взгляд его перестал быть бегающим.
Вильгельм поднёс к губам профессора ложку, но её серебро так и осталось чистым и сверкающим.
– Он мёртв.
Шум от голосов резко усилился. Говорили все разом, вопросы сыпались со всех сторон, стоял один неразборчивый гул.
– Людвиг, принесите простыню, – Вильгельм поднялся и посмотрел на дворецкого, – надо накрыть тело.
– И ничего здесь не трогайте до приезда полиции.
– А чего это вы здесь командуете?! – заорал магнат.
– Курт, будьте любезны, вызовите полицию. Не думаю, что баронесса Анна в состоянии сейчас объяснить, что произошло у неё в замке. Возьмите это на себя, – барон проигнорировал крик Отто.