Смертельный блюз

Браун Картер

В этот момент мне в голову пришла еще одна мысль.

– Если исходить из того, что Свайн выбил у убийцы признание, – заявил я, – следы этого должны остаться.

– Ни у кого из подозреваемых их нет, – ответил Хардинг. – Да вы сами видели.

– Да, – с неохотой признал я. – Но возможно, преступник выложил все Свайну до того, как тот серьезно взял его в оборот.

– Возможно. – Хардинг почесал затылок. – Можно также предположить, что убийце не понравилась внешность Свайна и он прикончил его ради удовольствия.

– А ну вас к черту! –

бросил я в сердцах.

В дверь постучали, и в комнату вошел полицейский. Он сообщил лейтенанту, что свидетели очень недовольны столь длительной задержкой.

– Передайте им, пусть идут по домам, – сказал Хардинг.

Полицейский вышел, чтобы сообщить распоряжение.

– Вы нашли оружие, которым убили Элен Фицрой? – спросил я у лейтенанта.

Он покачал головой:

– Это был револьвер 32-го калибра. Свайн был убит из револьвера этого же калибра. Вот вам объяснение, почему наш водолаз не нашел ничего, когда искал револьвер на дне поблизости от яхты, – ответил Хардинг. – Кто бы ни владел этим оружием, он его хорошо спрятал. Яхту мы обшарили до последнего дюйма, а недавно я распорядился обыскать все домики, в том числе и ваш.

– Но сейчас револьвер, возможно, уже покоится на дне залива, – заметил я.

– Это я тоже учел, – отозвался Хардинг. – Водолаз уже занимается своим делом. – Он тяжело вздохнул.

– Постепенно что-то начинает проясняться, – заключил я.

– Самое ужасное, – мрачно возразил Хардинг, – что у нас множество мотивов и подозреваемых, но ни одной улики, ни одного свидетеля – ничего.

Минут через пять я шел по набережной, прикидывая в уме, сколько могут стоить яхты, стоящие здесь на якоре. Испанский галеон, который мы видели вчера с Эйприл, обошелся, наверное, в четверть миллиона. Там на палубе сидел какой-то тощий тип с козлиной бородкой и покуривал трубку.

– Доброе утро! – приветливо поздоровался он.

– И вам доброго утра, дон Антонио! – крикнул я ему в ответ.

Он широко улыбнулся.

– Меня зовут Вальдес, и в моих жилах правда течет испанская кровь, – ответил он.

– Замечательно, – без воодушевления отозвался я. – А вы умеете танцевать фламенко?

– Как вам понравится вот это? – Он вскинул руки вверх и начал ими крутить, как ветряная мельница. Взгляд его был грустным и ищущим, как у ребенка, который до смерти хочет найти себе друга.

Он казался славным парнем, а кто такой Бойд, чтобы вымещать на нем свое плохое настроение?

– Здорово смотритесь, – сказал я ему.

– Может, подниметесь на борт и посмотрите судно? – спросил он радостно.

«Сделай доброе дело – и тебя сразу схватят за горло», – подумал я, взбираясь по сходням. Самой большой гордостью Вальдеса была кают-компания, она выглядела так же, как и четыре столетия назад. На одной из стен висели крест-накрест два сверкающих меча.

– Настоящая толедская сталь, – сказал Вальдес. – Они такие острые, что могут перерубить волос.

– Спасибо, – отказался я, – я предпочитаю пользоваться

ножницами.

Мой новый знакомый настоял на том, чтобы я с ним позавтракал, и, пока мы ели, рассказывал мне, что распорядился построить этот галеон полгода назад. Когда корабль был готов, он продал свой дом и стал жить на воде.

– Чудесная жизнь! – воскликнул он с энтузиазмом. – Надоест одно место, поднимаете якорь и плывете дальше.

– А с этими парусами не много хлопот? – спросил я.

Вальдес даже слегка покраснел.

– Они только для красоты, – сознался он. – На судне есть машина и винт. А с ними обращаться намного проще.

Я попрощался с гостеприимным хозяином.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами, мистер Бойд. – Его слова прозвучали очень искренне. – Вы всегда будете желанным гостем на корабле, – добавил он.

Вернувшись домой, я упал в постель и проснулся только в начале второго, видимо, от голода.

Я принял душ, побрился, оделся и решил, что такой чудесный день просто создан для того, чтобы пригласить кого-нибудь на ленч. Но кто мог составить мне компанию, кроме как Эйприл Мауэр?

Однако, когда я постучался в дверь ее домика, в ответ раздался только тихий стон.

– Пожалуйста, уходите, – проговорила Эйприл слабым голосом. – Я умираю.

– Я хотел позвать вас на обед! – громко крикнул я.

– О бог ты мой… – простонала она.

– Сочный свежий бифштекс из нежной телятины с луком.

– Исчезните отсюда, садист! – воскликнула она. – Вы что, хотите, чтобы я покончила с собой?

– Разве вы не узнали меня, дорогая? – воскликнул я. – Это я, Дэнни Бойд, человек с плохими манерами и отличным профилем: тот, кого вы еще так недавно страстно любили. Вспоминаете?

– Вы совсем свихнулись! – выдавила она.

– Эти самые слова я слышал от вас прошлой ночью, – сказал я нежно.

– Как получилось, что я сегодня проснулась на диване? – спросила она после недолгой паузы.

– Не будем говорить через дверь о таких интимных подробностях, дорогая, – ответил я. – Нас кто-нибудь может подслушать.

И я отправился в ресторан один с чувством исполненного долга. По дороге домой, пока в моем желудке переваривался бифштекс, я играл сам с собой в игру: задавал себе вопросы и сам отвечал на них.

Вопрос: Кто этот таинственный финансист из Манхэттена?

Ответ: Грэг Бейли.

Вопрос: Кто одолжил Вулриху целое состояние?

Ответ: Грэг Бейли.

Вопрос: Кто знал, что Эдди банкрот, но у него есть крупный страховой полис? И кто знал, что жена его тоже застрахована на большую сумму?

Даже если бы я был доктором Ватсоном, то и тогда пришел бы к выводу, что с этим человеком следует поговорить, так как, возможно, он даст совершенно иные ответы на эти мои вопросы.