Смертельный дубль
Шрифт:
Глава 8
Джеффри Торп закинул ногу на ногу и заметил:
— Какой прекрасный образец!
— Чего? — Прокурор перевел на него недовольный взгляд.
— Власти. Ее высокомерия. У моего отца это тоже было: вот почему я продержался в его офисе лишь пару недель, когда начинал постигать там азы мошеннического ремесла. Теперь вы заявляете, что Фокс будет ужинать бесплатно за казенный счет, хотя еще даже не видели его. Откуда вы знаете, может быть, он разыскал Люка и Кестера на необитаемом острове и собирался доставить их к вам?
— Я этого не знаю, мистер Торп. Но думаю, вполне резонно предположить, что раз
— Ладно, не будем об этом. — Джеффри махнул рукой. — Во всяком случае, для вас многое должно разъясниться, ведь Люк находился в бунгало, когда произошло убийство. Полагаю, вы не станете грубо обращаться с Люком. Я приходил к Люку еще тогда, когда был ростом ему. до колена и когда мне нужна была помощь.
Будьте к нему благосклонны, и он отдаст вам последнюю рубашку. Но угроз он не терпит и грубости тоже. Кестер… Вы знаете Кестера?
— Нет, мы никогда не встречались.
— Ну, он как раз из тех, кто словно сделан по заказу для таких авторитетных типов, как вы. Из него можно веревки вить, если дать ему сначала пару раз кувалдой по голове. Каким образом, черт возьми, он оказался вместе с Люком? Или Люк вместе с ним? Можешь ты это объяснить, сестренка? Как так случилось?
— Представления не имею, Джеффри.
— И я тоже. — Он повернулся к представителю власти: — Вы сказали мне, что у вас имеются какие-то подозрения.
— Да, мистер Торп, имеются, — кивнул Дервин. — Во-первых, оказалось, что племянница Гранта не так уж незнакома с вашим отцом, как она тут нам изображала; во-вторых, она не сказала правды относительно своих действий в бунгало в воскресенье вечером. Уверяю вас: я вовсе не демонстрирую тут высокомерие власти, я только излагаю факты или, в крайнем случае, выводы, которые напрашиваются сами собой. В связи с моей полной уверенностью, что любая мелочь, касающаяся предыдущих контактов Нэнси Грант с членами вашей семьи, может иметь отношение к убийству мистера Торпа и должна стать известной тем, кто ведет расследование, я убедительно прошу вас рассказать мне…
— О ее прошлых контактах с этим вот членом семьи.
Бедняжка Джефф!
— Да. И я настоятельно советую…
— Я уже это слышал. — Джеффри опустил ногу на пол и наклонился вперед. — А теперь послушайте меня.
Помните, что вам сказала вчера моя сестра? В глубине души, если считать, что у нас есть душа, мы с ней оба несколько обижены на отца. Это правда. Не то чтобы он с нами жестоко обращался или еще какие-то там романтические бредни, но он просто никогда не был нам настоящим отцом. Сейчас, глядя на меня, такого пресыщенного, умудренного опытом, крутого и холодного, на меня, которого немедленно узнает метрдотель у Рустермана, вы и поверить не сможете, что однажды я рыдал горькими слезами из-за того, что отец Джонни Холкомба — боже, представляете, я даже имя его до сих пор помню! — целый день провел с ним в зоопарке, тогда как мой не только не водил меня в зоопарк, но ему недосуг было даже выслушать мой рассказ о том, что я там видел, когда ходил туда с воспитательницей, у которой были такие же зубы, как у грызунов, как у бобра, например. Ее звали мисс Джандорф.
— Лефкорт, — поправила Миранда.
— Нет, черт возьми, то была Джандорф. Лефкорт водила меня в Аквариум… Вчера моя сестра совершенно верно заметила, что после смерти матери мы фактически остались сиротами. Убийство отца — прискорбный факт, и, конечно, нас оно потрясло, но говорить, что сердца наши переполнила печаль — если считать, что у нас есть сердце, —
3
Что и требовалось доказать (лат.)
Дервин бросил мокрый носовой платок на стол.
— И все же я считаю, что вы должны мне рассказать, — не сдавался он. — Если это действительно не имеет никакого отношения, если это безобидно…
— Я не говорил, что безобидно. Я говорил, что та встреча не имеет никакого отношения к убийству. Но она не безобидна. Я вел себя как идиот и заслужил ярую ненависть со стороны мисс Грант.
— Ах, ненависть…
— Нет-нет, это не то, о чем вы думаете! — Джеффри опять махнул рукой. — Я говорю о ненависти совсем другого рода, которую можно превратить в нечто противоположное, перевернув, словно блин на сковородке, но это очень трудная задача.
— Вы сказали «ярая ненависть».
— Забудьте об этом.
Дервин криво улыбнулся.
— Позвольте вас спросить, мистер Торп. Вы… Нет, я поставлю вопрос иначе. Вы бы хотели, чтобы мисс Грант понесла наказание за убийство вашего отца, если бы она была виновата?
Мгновение Джеффри с недоумением смотрел на прокурора, потом презрительно фыркнул.
— Час от часу не легче, — констатировал он.
Дервин резко выдвинул ящик стола, вынул большой картонный прямоугольник, глянул на него и протянул через стол.
— Видели вы это когда-нибудь раньше?
Торп потянулся из своего кресла, чтобы взглянуть.
Это был фотопортрет Нэнси Грант; глаза ее смеялись, губы были чуть приоткрыты. Внизу справа круглым, четким почерком было написано: «Никогда не забуду!» и ниже подпись: «Нэнси Грант». Ни места, ни чернил на надпись не пожалели.
— Можно это купить? — спросил Джеффри.
— Нет. Видели вы эту фотографию раньше?
— Нет.
— А вы, миссис Пембертон?
— Нет. Откуда она у вас?
— Ее нашли в ящике комода в гардеробной вашего отца, в его нью-йоркской квартире.
У Миранды округлились глаза. У Джеффри отпала челюсть. Он вновь закрыл рот, посмотрел еще раз на фотографию, перевел взгляд на Дервина и заявил:
— Это наглая ложь.
— Нет, не ложь, мистер Торп. — Дервин не отвел взгляда. — И еще вот это. — Он снова выдвинул ящик. — Здесь две перчатки. Как видите, обе желтые, хорошего качества, прекрасно сшиты, они из хлопка, такие перчатки женщины обычно носят летом. Одну нашли в траве под кустом, в двадцати футах от окна, через которое Энди Грант, по его утверждению, видел, как ваш отец курил сигару и слушал джаз в воскресенье вечером. Другую обнаружили в машине, которую Нэнси Грант оставила возле ворот, когда возила к бунгало своего дядю. Мы нашли…