Смертельный хоровод
Шрифт:
– Он не мог этого сделать! – запротестовала Сабина. – Я тут же арестовала Снейдера.
На губах прокурора появилась фальшивая улыбка.
– Действительно?
– Само собой разумеется. Почему я должна была молча наблюдать за мошенничеством и рисковать собственной карьерой и своим будущим?
– Да, почему? А возможно, это вы и подложили туда пистолет? – предположил прокурор.
– По какой причине я должна была производить какие-то махинации с уликами? – возмущенно спросила Сабина, в то время как ее сердце билось все сильнее. Черт!
– Возможно,
Сабина фыркнула про себя, но ничего не сказала.
– У вас есть еще вопросы? – спросила судья.
– Нет, спасибо. – Прокурор сел на место.
– А у вас, господин Снейдер?
– Непременно.
Снейдер быстро переговорил со своим защитником, затем сделал глоток чая из термоса, который стоял на его столе, и поднялся. До первых рядов донесся аромат ванильного чая.
Сабина осталась стоять на своем месте.
– Вы можете сесть, – сказал Снейдер и обратился к обвинителю: – Господин прокурор, насколько я вижу, мыслительные процессы обходят ваш разум стороной. Иначе невозможно объяснить, почему вы назвали Сабину Немез наивной.
– Господин Снейдер! Вы можете продолжать, но в зале суда я ожидаю от вас необходимого уважения, – предупредила его судья.
– Хорошо, если вы настаиваете. – Снейдер кивнул. – Как вы уже знаете из служебного дела Сабины Немез, во время обучения в академии она получила высшие оценки по всем дисциплинам, ее раскрываемость преступлений выше среднего, она всегда действовала корректно и никогда не нарушала предписаний. Так что обвинения ее в трусливом или наивном поведении лишены всяких оснований. Поэтому я хотел бы критически взглянуть на сам мотив этого процесса.
– Пожалуйста, переходите к сути! – торопила его судья.
– Я прошу немного вашего терпения. Сейчас вы поймете, к чему я клоню, – сказал Снейдер. – Насколько вы знаете из материалов дела, директор был обязан содержать трех своих бывших жен. У одной из этих дам есть кузина, и она…
– Это не имеет никакого отношения к делу! – запротестовал прокурор.
– Продолжайте! – невозмутимо обратилась к Снейдеру судья.
Сабина подняла взгляд. «Сейчас будет интересно».
– И эта кузина является женой…
– Я не понимаю! К чему все это? – выкрикнул прокурор.
– …Является женой прокурора, – продолжил Снейдер. – Таким образом понятна попытка сохранить репутацию директора незапятнанной и представить его жертвой жестокого и невменяемого полицейского.
Вероятно, Снейдеру пришлось изрядно покопаться, чтобы выяснить эти семейные связи и заинтересованность прокурора. На этом процесс лопнул, и суд больше никогда не ставил под сомнение показания Сабины.
– Все в порядке? – спросила Тина.
Сабина подняла глаза. На несколько мгновений она погрузилась в свои мысли, но теперь вернулась к реальности, в кабинет Тины в здании БКА.
– Давай оставим эту тему, уже поздно, – сказала Сабина.
– В принципе, меня это не касается. Я лишь хочу сказать тебе… – Тина откашлялась. – Я бы поняла, если ты защищала
– Спасибо. – Сабина открыла дверь и вышла в коридор. Вдруг она услышала полицейскую сирену и увидела в окно, как из подземного гаража БКА выехала колонна автомобилей с мигалками и помчалась по улице.
– Ничего себе, как они торопятся.
Кое-где распахнулись двери, и несколько коллег побежали к лифту.
– Что случилось? – крикнула Тина. – Третья мировая война началась?
– Похоже, вы еще не слышали, – сказал пробегавший мимо мужчина.
– Нет, а что такое? Ядерный удар?
– Во время ужина со своим мужем и главным прокурором Диана Хесс покинула ресторан, спрыгнула с моста на железнодорожные рельсы и попала под поезд.
43 года назад – день боли
– Хочешь почитать вот этот детектив? – спросил мужчина в киоске.
Харди кивнул.
– А ты не слишком мал для него?
– Мне восемь, – солгал Харди. «А теперь давай его уже сюда!»
– Ну смотри.
Харди положил на прилавок одну марку – остаток скопленных за это лето денег – и с серьезным видом посмотрел на толстого продавца в киоске, стараясь выглядеть старше своих семи лет.
Мужчина забрал марку и положил на стойку тонкую книжку в мягкой обложке.
Джерри Коттон. «Покушение в Амстердаме».
– Сдачу оставьте себе, – великодушно сказал Харди, свернул книжку трубочкой, сунул в задний карман брюк и пошел.
За летние каникулы он прочитал уже три книжки из этой серии. Каждую неделю выходил новый выпуск. Харди понимал лишь половину написанного, но он обожал диалоги между Джерри Коттоном и его партнером Филом Декером, а также описания погонь на машинах. Но больше всего ему нравились обложки. Когда вырастет, он тоже станет агентом, как Джерри Коттон.
Харди вошел в дом, где жил со своими родителями. Так как оба работали, он мог проводить каникулы как хотел. Его мать была официанткой в кондитерской, а отец работал в металлургической фирме. Но не в бюро, а у станков – хотя отец рассказывал всегда что-то другое, но Харди чувствовал запах его волос и видел грязь под ногтями. Его так легко не провести – в этом отношении он уже был как Джерри Коттон.
Харди прошел через арку и оказался во внутреннем дворе. На горке сидели две куклы в голубых костюмчиках, а в песочнице играла девочка. У нее были пластиковые формочки и ведерко с водой, и она собиралась строить песочную крепость.
Харди встал перед девочкой и подождал, пока та посмотрит на него.
– Привет, Нора.
Она заулыбалась.
– Привет, Харди.
Девочка шепелявила, словно под языком у нее была вата, но его это не смущало. Мать Харди объяснила ему, что год назад, когда Норе было четыре года, она заболела скарлатиной, и у нее начался отит. Так как лечить ее начали слишком поздно, Нора оглохла на оба уха. Она не слышала ничего, даже взрыва петарды. Харди уже проверял.