Смертельный исход: возрождение воровки
Шрифт:
Я ведь имела в виду то, какие раны оставили на самом Яростном Князе.
— Да. Я хочу, — посмотрела ему в глаза с присущим мне упорством.
Он легко погладил меня по голове и, казалось, задумался, прежде чем ответить:
— Тогда… Я кое-что покажу тебе.
Сабелиан стремительно приблизился к большому письменному столу и выдвинул верхний ящик. Там обнаружился набор из разнообразных пилюль золотистого цвета. Шиасс выбрал несколько и легко проглотил их, даже не запивая водой.
Кое-что об этом я слышала от Минвы, так
— Эй, что ты задумал? — ожидаемо занервничала я.
Яростный шагнул ко мне без ответа, не прекращая улыбаться и вновь заключил в тесные объятия. Окружающий мир поплыл перед глазами, я отчаянно вцепилась в одежду мужчины, уже понимая, что он вновь телепортируется.
Как и всегда, «прыжок» в пространстве оказался быстрым. Я нервно вдохнула свежий ночной воздух и обвинительно уставилась на шиасса. Тот лишь слегка качнулся, кивая в сторону:
— Оглянись. В этом месте я родился и вырос.
На секунду мне показалось, что он просто дразнит меня (как обычно). Я с недоверием огляделась и слегка нахмурилась. Это был заброшенный дворец, думаю, такое определение ему подходит. Мы стояли в небольшом дворике, разрушенном и безжизненным. Покосившиеся строения, облупленная краска… Атмосфера запустения въедалась в сознание, вызывая странное желание немедленно уйти отсюда.
Однако, когда я посмотрела на Сабелиана… На его лице отражалась целая гамма искренних, потаенных чувств. Как-будто он вспоминал своё детство, проведенное здесь. Шиасс шагнул вперёд, словно загипнотизированный и провел пальцами по сломанной двери.
Моё сердце, отчего-то, сжалось. Я не помнила своих родителей. Задевало ли меня это? Отчасти, когда-то… А позже я привыкла. Спустя время кто-то из брошенных детей сказал мне:
«— Тебе повезло, что ты никогда не знала родителей. Тебе правда повезло»
Потому что… Не всегда те, кто породили тебя на свет, бывают добрыми, любящими и понимающими. Очень часто — наоборот.
«Кровь гуще воды» — так любили говаривать, подчеркивая важность родственных уз. Я могла лишь покачать головой.
Моя ладонь нашла руку Сабелиана и осторожно сжала. Он будто очнулся из забытья, но больше не улыбался.
— Моя мать была хрупкой, слабой женщиной, — хрипло признал он, — она была подавлена отцом и боялась ему перечить. Иные сейчас говорят, что бывший Князь сошёл с ума со временем… Но правда в том, что он всегда был сумасбродным.
Я вздрогнула. От этих слов физически стало неуютно, словно я на секунду раскрыла чужую душу. Сабелиан, однако, покрепче перехватил мою ладонь и повёл вглубь дворца.
Всё вокруг находилось в печальном запустении. Грязь, дождевые лужи… Как давно это место заброшено? Наверное, сразу же, как только Яростный стал Князем.
— Но кое-что я отрицать не
Я удивилась. Насколько мне известно, Око — подобно местному богу. Тогда, мысли его отца… Буквально можно назвать кощунственными.
— Знаешь, почему его назвали «тираном»? — усмехнулся Сабелиан. — Вовсе не из-за того, как он обращался с наложницами, моей матерью, или же мной… Всё из-за возмутительных экспериментов отца.
Мои глаза слегка расширились. Чем дальше мы шли, тем более зловещими казались слова мужчины… А путь наш, тем временем, начал спускаться в подвальные помещения.
— Загадочным образом в наших землях начали пропадать другие шиассы, — спокойно проговорил Яростный Князь, но его глаза блеснули неуловимой жестокостью, — некоторые из них не возвращались. Были те, кто обвинили моего отца, но улики были лишь косвенными. А он, тем временем… Кое-что обнаружил.
Подвальное помещение плавно расширялось, становилось всё более неприглядным и темным. В руках Сабелиана внезапно вспыхнул один из озаряющих камней. Их шиассы использовали для освещения (стоили такие камни, правда, непомерно дорого).
Из-за этого я увидела тусклое убранство и запустение нижних этажей. Холодный ветер завывал в щелях, нагонял жути. Без Князя я, наверное, не решилась бы залезть в такое неприветливое место…
Шиасс решительно снес одним движением хлипкую дверь перед собой и мы очутились в закрытой части подвала. Камень озарил светом место, от которого я невольно ужаснулась.
Ведь оно больше походило на пыточную. Кандалы, проржавевшие цепи, странные приборы… Бурые пятна крови, въевшиеся в пол (кажется, навечно). Здесь пахло плесенью и разложением. Я вцепилась пальцами в руку Князя и нервно сглотнула.
Однажды, мы с Симоном в могильнике прятались от патруля солдат… По ощущениям — очень схоже. Я… Не то чтобы я боюсь мёртвых, но подобные места мало у кого вызовут искренний восторг.
— Да, — тихо усмехнулся Сабелиан, — действительно… Жуткое место. В детстве я боялся его до ужаса. Потому что сюда отец приводил плененных шиассов. Ты знаешь, что он делал с ними, Рен?
Я нахмурилась. Вопрос словно с подвохом… Но сомневаюсь, что они проводили чаепитие в этом кровавом подвале.
— Пытал? — с сомнением проронила я. — Но зачем?
Яростный хмыкнул:
— Ты почти угадала. То, что он делал — подобно худшей пытке. Скажем так… Мой отец пытался извлечь их внутреннюю энергию. Их силу, данную Оком.
Я приглушенно ахнула. Неужели, это реально? Да он чокнутый!
— Разве это возможно? — с недоверием уточнила, неприязненно поморщившись.
Сабелиан промолчал несколько минут и ответил:
— Никто в это не верил, однако… Безумцам везёт. И, однажды, он вывел ту самую формулу. Как через смерть шиасса пожрать его внутреннюю силу.