Смертельный рейд
Шрифт:
– Давай, любезная, читай все это вслух, но с выражением. Мне надо понять эмоциональный фон писавшего, важно почувствовать его настрой и откровение.
– Чего, чего? – изумилась девушка, в упор глядящая на меня опухшим до сих пор от фингала глазом.
Но я ей с нажимом вложил листки в руку и с угрозой повторил:
– Читай, говорю! Вслух! – И сам стал интенсивно подкладывать оставшиеся кусочки древесины в прогорающий костерок. – Скоро все прогорит!
Это окончательно подтолкнуло мою неформальную секретаршу к чтению:
– «Михаил! Это все данные, которые мне удалось вырвать из нашей аналитической машины. Сведения
Ксана прекратила читать, прокашлялась и спросила:
– Ты что, дружишь с бароном? Или вы с ним в сговоре?
– Хм! Можешь считать, что дружу… Быстрее, прогорает!
Использовать зажигалку было жалко, а прочитать следовало как можно скорее. Ну и представительница принудительного войска больше не останавливалась при чтении.
И картинка, расписанная на пяти довольно больших листках, оказалась весьма и весьма колоритная. А по правде говоря, спасла нам с Ксаной жизни практически в первый и в последующие дни нашего пребывания на Дне.
Вначале говорилось о пайках. Для их получения в пещерах имелось практически неисчислимое множество уступов, называемых Дланями. Да иначе их и назвать было нельзя, потому что в них была, словно в глине, выдавлена человеческая ладонь. Следовало и свою ладонь вложить туда и подождать секунд пять для идентификации. Сигнал поступал в базу данных наверху, параметры сличались, и еще через несколько мгновений на уступе оказывался пакет с пятидневным пайком. Вся соль заключалась в том, что если человек «просил пожрать» несколько раньше положенного срока, например через четверо суток после последнего раза, то пакет появлялся ровно по истечении пятых суток. То есть приходилось бы ждать еще сутки, если ты потребовал слишком рано.
Дальше шло про возможность ухода на поверхность с десятью груанами. Как только они оказывались у одного человека, ему открывался прямой световодный путь к ближайшей клети, которая открывалась при его приближении.
Ну и весьма важными оказались сведения о личной безопасности. Вернувшиеся на поверхность Светозарные порой вели себя несколько странно, таинственно, молчаливо, но все равно проговаривались редкими фразами о том, что есть, существует, царит и происходит на Дне. Вот из этих оброненных, затем собираемых годами в разных городах фраз и сделала аналитическая машина ныне читаемые нами выводы.
«Всякий подряд корень рубить нельзя, может убить ядом сразу или дымом позже». Потом короткая приписка: «Данные не проверены!» – и точно такие же приписки почти под всеми оставшимися выводами. «Порой большой тервель раскрывает пасть и маскирует ее под нормальный проход в человеческий рост. Потом только смыкает пресс челюстей на доверчивой жертве. Главный признак данной опасности – запах гнилых листьев. Ни слизняки, ни другие дикие обитатели Дна огня не боятся. Костер – не защита, скорее приманка для охотников. Любое мясо внизу – съедобно (почему любое и что значит “внизу”, не объяснялось). Женщины на Дне не беременеют. Женщины никогда не становятся Светозарными. Женщины тоже съедобны (в этом месте Ксана вздрогнула и на момент сорвалась голосом). Женщин хищники не ощущают по запаху (хоть одна для них радость!). При поиске груанов никогда нельзя заходить далеко в охотничьи угодья тервелей. Если обнаружен носитель
Вот на такой пессимистической ноте и заканчивались записи барона Фэйфа.
Наш жалкий костерок догорел в полной тишине. Мы слишком задумались, переваривая информацию и вновь привыкая к полной темноте. Но я первым вернулся к действительности и бросился выглянуть с обоих выходов. И кое-что рассмотрел! Опасность нам не грозила! Опасность просто прокатилась по большой каверне, откуда мы пришли, несуразным, полуспущенным колобком. Мне не довелось лично видеть гаузов, но несколько описаний я уже имел, потому так и подумал: «Гауз!.. Только раза в полтора больший!»
Колобок и в самом деле достигал порой метров четырех в диаметре и все-таки не летал, а именно катился. Детальнее его рассмотреть не удалось, но так и напрашивалась ассоциация с тем, что вездесущие гаузы и здесь расплодились. А может, они просто иногда и сюда наведываются для контроля?
Со временем, конечно, станет ясна здешняя диспозиция: кто за кем смотрит и кто чего тут контролирует. Ну а пока я вернулся ближе к подруге по несчастью и, не так с ней советуясь, как просто рассуждая вслух, стал повторять некоторые выдержки из информативного письма:
– Незнакомых здесь стараются убить вместо «здравствуйте!» Как же тогда познакомиться? Или даже просто расспросить об иных возможных знакомых?
– А давай никуда не будем ходить и жить здесь? – вдруг попросила Ксана.
– И что мы здесь «наживем»? – съехидничал я. – Без врагов будет скучно, без друзей – страшно, да и женщины здесь не беременеют.
– Чтоб тебя! – И так тихое шипение вообще оборвалось на полуслове.
Но я-то расслышал и продолжил более строго:
– Советы следует давать только продуктивные и приносящие пользу. А польза должна служить одной цели: возвращению в цивилизацию. Значит, делаем шаги только в этом направлении, а не рожаем идеи, основанные на страхе и глупости.
Как ни странно, она и тут мне возразила:
– Среди женщин Светозарных не бывает! Так что цель у меня одна: забиться где-то в щель и прожить там, никого не видя, как можно дольше!
– Имеешь полное право выбора, – легко согласился я в ответ. – И когда я отправлюсь в путь, можешь здесь оставаться со своей парой одеял. Сейчас я пытаюсь определиться в главном. Больше всего меня радует, что люди здесь живут в некоем подобии компаний. Да и сам факт существования здесь замков и каких-то башен поражает. Не могли же эти строения соорудить только люди из принудительного войска. Или могли?
– Чем? Мечами и копьями? – Раз моя собеседница отвечала здраво и рассудительно, значит, в себе не замкнулась, на меня не обижается до крайности и может оказаться полезной в дальнейших осмотрах на местности.
– Вроде верно спрашиваешь. Но не забывай, люди за века могли здесь соорудить кузни, добыть руду и уголь да и из поставляемого сюда оружия наковать как рабочего инструмента, так и иную массу вещей для житейского быта. Да, наверх они уже и не мечтают попасть, но ведь могли и тут неплохо обосноваться да жить до глубокой старости. Вот со временем замки и построились, вот за века башни и взвелись.