Смертельный розыгрыш. Конец главы
Шрифт:
— Ему отказали?
— Еще бы. Мисс Уэнхем и мистер Джералдайн проявили похвальную твердость. Он приставал, как пиявка, то и дело являлся, иногда даже без предупреждения. А его матушка только осложняла дело: ей предоставили кабинет для работы, и нам трудно было не пускать его к ней.
— А когда все это было?
— Несколько месяцев назад. Дайте сообразить… Ну да, в июле.
— А вы не помните часом, заходил он в тот день, когда «Время воевать» отправляли в печать?
— Увы, не помню. Но если вас это интересует,
IV. Смотри на обороте!
Найджел вернулся на Эйнджел-стрит, как раз когда запирали парадную дверь. В метро он просмотрел вечерние газеты, в одной из них была рецензия на «Время воевать», где упоминалась, хотя и без цитат, резкая критика в адрес сэра Чарльза Блэр-Чаттерли. В другой была напечатана заметка о судебном запрете и изъятии книги, а потом кратко изложена история беспорядков в колонии после того, как генерал Торсби был смещен с поста командующего вооруженными силами. В третьей газете не было упоминания ни о книге, ни о предстоящем иске.
Цыганистая выпускница Самервилла сидела за столом в приемной. Найджел, понимая, что в качестве специального редактора ничего из нее не вытянет, спросил напрямик:
— Мисс Сандерс, мистер Джералдайн говорит, будто вы ведете запись всех посетителей издательства?
— Веду.
— Вы не будете любезны сказать, кто приходил сюда после обеда двадцать третьего и утром двадцать четвертого июля?
На лице девушки появилась растерянность и даже некоторый испуг.
— Я не уверена… то есть…
— Позвоните мистеру Джералдайну и спросите, можно ли сообщить мне эти сведения.
Она так и поступила, потом вынула из ящика толстую книгу в кожаном переплете и принялась медленно ее листать, словно обдумывая какой-то вопрос.
— Вы говорите, двадцать третьего июля? Вот… После обеда? Генерал Торсби, мистер Лисон-Уильямс, мисс Майлз… — Она перечислила больше десятка фамилий. — Двадцать четвертое июля: мистер Эйнсли, мисс Майлз, мистер Беллисон, мистер Смит, мистер Ритчи, миссис Вейн, мисс Холлоуэй, преподобный Даул… Вот и все до полудня двадцать четвертого.
Найджел заметил, что она слегка споткнулась между фамилиями Беллисон и Смит, но вслух ничего не произнесла.
— И это все? — переспросил он.
— Все. — Положив книгу, она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Если ее и разбирало любопытство, она не решилась выразить его вслух.
Найджел, поблагодарив ее, вышел, вызвал лифт, поднялся на первый этаж, тихонько прикрыл дверь лифта и спустился по лестнице.
— Забыл у вас газеты, — сказал он, входя в приемную.
Мисс Сандерс, застигнутая врасплох, не успела спрятать книгу в кожаном переплете и чернильную резинку. Густо побагровев, она попыталась отнять у него книгу, а потом, пожав плечами, уступила.
Не заглядывая в книгу, Найджел спросил:
— Зачем вы стерли фамилию
— Я и не думала делать ничего подоб…
— Ну, это не умно, а еще отличница по истории. — Найджел открыл книгу на странице за 24 июля и показал ей между записями «М-р Беллисон» и «М-р Смит» полустертую фамилию сына мисс Майлз.
— Кто вы такой, черт бы вас побрал?! — сердито воскликнула девушка. — Проверяете работу служащих, что ли? Это же просто возмутительно!..
— Зачем вы стирали фамилию Киприана Глида?
— Не ваше дело.
— Имя его вам не нравится? Ничего удивительного.
Она тут же попалась на провокацию и выпалила:
— Да Киприан… Если хотите знать, он приходил по личному делу. У нас косо смотрят на визиты поклонников в служебное время, и я не хотела, чтобы вы наябедничали компаньонам, вы же, сразу видно, какой-то шпик!
— Если он приходил по личному делу, а тут этого не поощряют, странно, что вы записали его в книгу.
Мисс Сандерс опять покраснела.
— Это автоматически… — пробормотала она.
— Даже с «поклонниками»?
— Не говорите гнусностей!
— Вы же сами употребили это слово. А вы не помните, сколько времени провел в этом здании мистер Глид?
— Он все время находился у меня тут! — запротестовала девушка.
Найджел не стал углубляться в этот вопрос.
— Вы точно помните, в какое это было время?.. Только, ради Бога, не врите. Мистеру Беллисону и мистеру Смиту, вероятно, был назначен прием на определенные часы, и это уточнит приход мистера Глида.
— По-моему, он пришел около половины одиннадцатого. И пробыл… не помню… кажется, не очень долго. Но, может, вы скажете, в чем дело?
— Дорогая, вы отлично понимаете, о чем идет речь.
— Киприан — абсолютно порядочный человек.
— Предположим. Почему же вы так нервничаете? Порядочный человек никогда бы не выкинул такой штуки с «Временем воевать», — Найджел показал ей верстку, — чтобы отомстить издателям за то, что они отказались вложить деньги в его литературный журнал. Не правда ли?
— Его никто не понимает, — жалобно простонала девушка. — Если бы ему только дали возможность!..
Она сняла очки и стала энергично протирать стекла, глаза у нее были влажные и какие-то до странности незащищенные.
— Что ж… — улыбаясь, сказал Найджел, возвращая ей книгу. — Не горюйте. Не все потеряно. Во всяком случае, пока.
Он отправился наверх, в комнату Стивена Протеру. Тот, кинув на него рассеянный взгляд, снова погрузился в чтение рукописи. Казалось, он читает носом, который порхает над страницей, как колибри или бабочка, то и дело падая вниз, словно для того, чтобы принюхаться к стилю автора, и при этом дергаясь и пофыркивая. Пробежав таким образом несколько страниц, он воскликнул: «Тьфу!», нацарапал несколько слов на листке, приколотом к рукописи, и снова взглянул на Найджела.