Смертельный соблазн. Манхэттен
Шрифт:
— Ненавижу их всех, — пробормотала она. А затем снова набрала номер Джоэла.
— Ну как, сынок, сделал ты свое черное дело? — на бегу спросил Мэтт, скабрезно подмигнув Декстеру. Они двое неторопливо трусили по аллее Центрального парка.
— Папа! Как ты можешь задавать такие вопросы! Это слишком личное.
— Что — слишком личное? Что ты это сделал? Или что ты этого не сделал?
— Розарита, между прочим, моя жена!
—
Декстер отвернулся и стал смотреть на верхушки деревьев по другую сторону дороги. Он любил отца, но временами Мэтт бывал просто невыносим со своей назойливостью и прямолинейностью. Существуют все-таки какие-то вещи, о которых не принято говорить вслух. Да, он рассказал отцу о том, что Розарита не хочет детей. Да, Мэтт посоветовал ему проделать этот трюк с ее внутриматочной диафрагмой, но Декстер не считал возможным обсуждать с кем бы то ни было, занимался ли он сексом с женой или нет.
— Когда твоя мать была помоложе… — начал было Мэтт.
Декстер предостерегающим жестом поднял руку.
— Не хочу ничего слушать, папа, — перебил он отца.
— Почему? — удивился Мэтт. — Тут нет ничего грязного.
— Все равно! Кое-что должно оставаться только между тобой и мамой.
— Да почему, сынок?
— Потому что! — с ударением проговорил Декстер.
— Разговаривать — полезно, — заметил Мэтт. — Это очищает нервную систему.
— Не у всех.
— Ты проделал дырки в ее диафрагме, как я тебе советовал?
— Папа! — предостерегающе проговорил Декстер. — Не надо об этом!
— Мне хотелось бы понянчить внуков, прежде чем я окончательно состарюсь, — пробурчал Мэтт.
— Скажи об этом Розарите, а не мне.
Им навстречу пробежала симпатичная молодая девушка. Ее небольшие грудки, обтянутые коротеньким топиком, подпрыгивали в такт бегу. Мэтт остановился и, обернувшись, стал смотреть ей вслед.
— Господи, когда же твои гормоны наконец успокоятся! — воскликнул Декстер.
— Виагра, сынок, вот в чем секрет, — самодовольно ухмыльнулся Мэтт. — Работает как зверь! Единственная проблема состоит в том, что твоя мама не…
— Папа, я тебя умоляю! — взмолился Декстер. — Не знаю, что ты собираешься сказать, но я не хочу это слышать!
— Классная попка! — констатировал Мэтт, все еще провожая взглядом убегавшую вдаль девушку.
Декстер сделал зарубку в памяти: не забыть прихватить из дома затычки для ушей, когда завтра они с отцом снова отправятся на утреннюю пробежку.
Марта, видимо, решила устроить настоящий пир. Она сварила
— Судя по всему, Розарита на кухню не заходила, — сказал Декстер, обнимая мать и целуя ее в щеку.
— Какая чудесная кухня! Как приятно здесь готовить! — восхищалась Марта. Щеки ее раскраснелись от готовки.
— А где Розарита? — осведомился Декстер.
— Принимает душ.
Войдя в спальню, он застал жену лежащей на кровати, в шелковом китайском халате. Она читала журнал «Женская мода каждый день».
— Привет, дорогой, — бросила она, даже не подняв глаз от журнала.
— Я гляжу, ты запрягла маму в готовку? — проговорил Декстер, стаскивая с себя пропотевший тренировочный костюм.
— Она сама вызвалась, — парировала Розарита.
— Ну да, разумеется. Я быстренько приму душ. Встретимся на кухне.
— А как насчет того, чтобы встретиться в душе? — игриво спросила Розарита, возбужденная видом его обнаженного тела. Уж не говоря о симпатичном петушке, что болтался у него между ног.
— О'кей, — неожиданно для нее согласился Декстер. — Только в темпе, а то у мамы уже все готово.
— Ничего. Мамочка наверняка не сядет за стол, не дождавшись своего маленького мальчика, — проговорила Розарита, спрыгивая с кровати. — Кстати, о маленьких мальчиках, — добавила она и взяла в ладонь его мошонку.
— Я весь потный, — сказал Декстер, отступая на шаг назад.
— Иногда ты мне нравишься даже таким.
— А я себе таким не нравлюсь. — И он осторожно отстранил ее от себя.
Розарита тяжело вздохнула. Его будет сложно чему-то научить! А с другой стороны, зачем вообще учить его чему-то! Все равно ей уже недолго оставаться с Декстером.
— Ладно, пойдем в ванную, — сказала она. — Я покажу тебе один фокус с душем, от которого ты улетишь на небо, а потом вернешься назад.
13
Вернувшись домой после долгой прогулки со Сламмером, Мэдисон обнаружила, что Майкл не ответил ни на один из ее вопросов.
— Я не могу общаться с твоим дурацким блокнотом, — сказал он. — Спрашивай сама что хочешь.
Так она и сделала, а потом мучительно скрипела зубами, сидя рядом с ним и слушая его путаные объяснения. Отец рассказывал о том, какой особенной была Глория, говорил, что обязательно найдет ее фотографии и покажет их Мэдисон, но когда разговор зашел о том, почему ее застрелили, Майкл сразу же стал темнить.