Смертельный удар

Парецки Сара

И он поспешно вышел, прежде чем я сумела сказать еще что-то. Я рванулась за ним вслед, но даже если бы я сумела проскочить мимо охранника, не думаю, что смогла бы придумать нечто убедительное, чтобы заставить Джойнера сказать мне правду. Я не знала его, не знала завода и понятия не имела, почему он решил обмануть меня.

Я медленно побрела по тоннелю к своей машине и по рассеянности ступила в маслянистую жижу, плотно облепившую мою правую туфлю. Я громко выругалась — эти туфли обошлись мне в сотню долларов. Когда я, сидя в автомобиле, попыталась почистить их, то посадила жирное пятно на юбку. Чувствуя обиду на весь мир, я в раздражении швырнула туфли на заднее сиденье и переобулась

в кроссовки. Несмотря на то, что Кэролайн не посылала меня на завод, во всех своих проблемах я винила только ее.

Подъезжая к Торренс мимо вымирающих фабрик, которые выглядели еще более ужасно в дождливую погоду, я размышляла, а не звонила ли Луиза Джойнеру с просьбой не помогать мне, если я неожиданно появлюсь на его горизонте. Не думаю, чтобы ее мозги сработали в этом направлении, хотя… Она ведь посоветовала мне, чтобы я занималась своим делом. Однако что касается ее, то я занималась как раз своим делом. А может, Джиаки, сознавая свои права, подняли тревогу на «Ксерксесе»? Но я подумала, что они слишком недальновидны, чтобы вычислить, как я поведу расследование. Они помнили лишь то, как Луиза оскорбила их.

С другой стороны, если Джойнер не хотел говорить со мной об этих мужчинах, потому что у компании были с ними какие-то осложнения, — скажем, судебный процесс, — то он уже знал бы об этом, когда я приходила в пятницу. Но когда я говорила с ним в первый раз, он явно никогда даже не слышал этих имен. Вычислить это я, разумеется, не могла, но мысль о судебном процессе навела меня на другое соображение: я поняла, где еще можно поискать адреса этих мужчин. Ни Пановски, ни Ферраро не значились в телефонных справочниках, но старые списки регистрации избирателей административного округа могли еще сохраниться. Я свернула на Девяносто пятую улицу и направилась на Восточную сторону. Административные учреждения по-прежнему располагались в опрятном кирпичном доме на М-авеню. Вас могут привести в эти учреждения самые разнообразные нужды, начиная с вопросов о получении разрешения на стоянку до проблем с уплатами коммунальных услуг. Местные полицейские постоянно приходят туда с тем или иным вопросом. Несмотря на то, что деятельность моего отца распространялась на районы севернее Милуоки-авеню, я не раз приходила сюда с ним. Вывеска, гласившая «Арт Юршак, член городского управления, и Фредди Парма, член комитета административного района», занимавшая всю обращенную на север стену здания, осталась прежней. И за соседней дверью по-прежнему размещалось агентство безопасности, обеспечившее Арту вес в обществе.

Как смогла, я счистила грязь с туфель и снова надела их. С помощью пятновыводителя я привела в порядок свою юбку и вошла в здание. Я не знала никого из мужчин, слонявшихся по офису второго этажа, но, судя по их возрасту и солидной внешности, а также по костюмам, я решила; что они все из моего детства.

Мужчин было трое. Один — седой, куривший маленькую толстую сигару, которые когда-то служили символом шефа «Народной полиции», — был погружен в чтение спортивной хроники. Двое других — лысый и светловолосый с шевелюрой в стиле киноактера О’Нейла — заинтересованно беседовали о чем-то. Несмотря на разные прически, все трое выглядели удивительно похожими: выбритые лица, красные щеки, двойные подбородки и более сорока фунтов жира, небрежно нависающего над ремнями лоснящихся брюк.

Все искоса взглянули на меня, когда я вошла, но ничего не сказали: я была женщиной и незнакомкой. Если бы я была из службы майора, было бы уместно расположить меня к себе. А раз я никто, то я не смогу сделать для них что-нибудь полезное.

Говорившие продолжали обсуждать достоинства грузовых пикапов «чеви» — разновидности «форда».

В здешних краях не покупали автомобилей иностранных марок. Это считалось неприличным по отношению к местной сталелитейной промышленности, где три четверти служащих были безработными.

— Эй! — громко сказала я.

Они посмотрели на меня без всякого интереса. Тот, что читал газету, даже не пошевелился, но я заметила, как он выжидающе развернул страницу.

Я пододвинула к себе вращающееся кресло.

— Я юрист, — сказала я, доставая визитную карточку из сумки. — Разыскиваю двух мужчин, которые, возможно, жили здесь примерно лет двадцать назад.

— Вам лучше обратиться в полицию, дорогая, здесь не бюро находок и не адресный стол, — отозвался лысый.

Газета в руках у седого одобрительно зашуршала.

Я хлопнула себя по лбу:

— Вот черт! А ведь вы правы. Когда я жила здесь прежде, Арту обычно нравилось оказывать общественности услуги такого рода. Ну что ж, это лишний раз показывает, как изменилось время.

— Да, ничего похожего на то, что было.

Выходило, что Белди (так звали одного из них) не прочь поораторствовать.

— Помимо денег, это потребует и организации кампании по розыску, — печально сказала я, — а это недешево, насколько я слышала.

Белди и Уити насторожились и обменялись взглядами: а не желаю ли я сделать благородное дело и сунуть им немного наличных, или я просто агент из федеральной ловушки самой последней модификации и, как мастер своего дела, надеюсь поймать Юршака, действуя через его людей.

Белди спросил:

— Почему вы ищете этих парней?

Я пожала плечами и заговорила безразличным тоном:

— Обычная рутина. Старая автомобильная авария, в которую они попали в восьмидесятом. Дело наконец выяснено, и есть решение: им причитается не так уж много — по двадцать пять сотен каждому. Не стоит того, чтобы разыскивать их, а если они уже на пенсии, то все равно получают свое.

Я поднялась, чтобы уйти, но я отлично знала, что в мозгах у каждого заработали маленькие калькуляторы. Читатель отложил до поры описание подвигов Мишеля Джордана и, держа газету на коленях, мысленно присоединился к упражнениям своих коллег. Они словно устроили телепатическое совещание, решая, на сколько они могут рассчитывать. Если на шесть сотен, то выйдет по две на каждого.

Оба кивнули, и Белди снова спросил:

— Как, вы сказали, их имена?

— Я не говорила. И вы, вероятно, правы — мне следовало бы для начала обратиться в полицию. — Я медленно направилась к двери.

— Эй, минуту, сестренка. Давай попробуем смеха ради, а?

Я обернулась и неуверенно посмотрела на них:

— Хорошо, если вы считаете… Это Джой Пановски и Стив Ферраро.

Уити встал и бодро подошел к полкам ящиков с картотекой.

Он попросил меня назвать имена по буквам. Шевеля губами, он читал старые списки регистрации избирателей довольно долго. Наконец он оживился:

— Здесь у нас последний год, когда был зарегистрирован Пановски, — это тысяча девятьсот восемьдесят пятый, а Ферраро — в тысяча девятьсот восемьдесят третьем. Почему вы не захватили с собой их квитанции? Мы могли бы передать им деньги через агентство Арта и проследить за получением. Заодно мы перерегистрировали бы этих ребят и избавили вас от лишней поездки.

— Вот здорово, благодарю, — чистосердечно сказала я. — К сожалению, я должна получить их подписи. — Я задумалась на минуту, а затем улыбнулась и сказала: — Вот что я предлагаю. Дайте мне их адреса, и я навещу их сегодня во второй половине дня. Уверена, что они все еще живут здесь. Затем в следующем месяце, когда чеки будут заверены, я смогу просто послать их вам сюда.