Смертельный выбор
Шрифт:
– Доктор Морен попросил отдать вам это лично.
Она протянула руку, и при этом движении ее круглые серьги заколыхались, как детские качели на школьном дворе. Причем в каждом колечке прекрасно могло бы разместиться по зяблику.
Я приблизилась к ней и взяла заявку, удивляясь, почему Морен просто не оставил ее на моем столе.
– Убийственная стрижка, – произнесла Джослин низким монотонным голосом, и я не поняла, пыталась ли она сострить.
По ее лицу разливалась нездоровая бледность, под воспаленными глазами темнели мешки.
– Спасибо, Джослин. – Я помедлила, не
Она посмотрела на меня так, словно этот вопрос поставил ее в тупик. Затем дернула плечом и пробормотала:
– Весной аллергия просто житья не дает. Так что это обычное явление.
Наградив меня на прощание еще одним озадаченным взглядом, она поспешила прочь из лаборатории.
Я вновь уложила останки Саванны Оспрей в коробку и все утро занималась малайзийским зайцем. Морен не преувеличивал. Большая часть мягких тканей покойника кишмя кишела личинками.
В полдень я поднялась в кабинет и застала там Кита, вольготно развалившегося в кресле и задравшего ноги на подоконник. На затылке у него лихо сидела фетровая шляпа а-ля Фрэнк Синатра.
– Как ты попал на этот этаж? – первым делом спросила я, пытаясь скрыть удивление.
У меня совершенно вылетела из головы наша договоренность пообедать вместе – мы условились через разделявшую нас дверцу холодильника.
– Я оставил охраннику свое водительское удостоверение, и он разрешил мне подняться. – Кит щелкнул по голубому квадратику временного пропуска, прицепленному к воротничку рубашки. – Я сидел себе в приемной, пока та дама не прониклась ко мне жалостью и не привела сюда.
Он опустил ноги и развернулся в мою сторону.
– Ух ты! Вы только поглядите! – Должно быть, по выражению моего лица он понял, что шутить не стоит. – Эй, я ведь ничего плохого не имел в виду. Стрижка просто потрясная.
Он нацелил на меня в знак одобрения два указательных пальца.
– Ты стала выглядеть моложе.
– Ладно, пошли, – ответила я, снимая свитер с вешалки. Хватит с меня на сегодня комментариев по поводу прически.
За сэндвичами и жареной картошкой в ближайшем ресторанчике племянник поведал мне о том, как он провел воскресенье с Лайлом Кризом. Главным событием оказалось приобретение шляпы. Никакой Мадонны и рыболовных приманок. Вернувшись в Монреаль, они пообедали копченым мясом «У Бена», после чего Криз показал ему студию новостей.
– О чем вы говорили?
– Этот парень – настоящий профи! – поделился Кит, набивая рот тонкими ломтиками холодного вареного мяса и сыром. – Просто с ума сойти, сколько он знает о телевидении! А еще он прекрасно разбирается в мотоциклах.
– Он спрашивал у тебя что-нибудь?
Хотелось бы мне знать, как Криз вытягивает из Кита информацию о том, чем я занимаюсь. Новости о байкерской войне сейчас пользовались у читателей огромным спросом.
– Да так, немного.
Кит дернул бумажную салфетку из металлического ящика в конце стола и вытер жир с подбородка.
– О чем?
Он скомкал салфетку и потянулся за следующей.
– Всякую всячину. Лайл – необыкновенный чувак. Чем он только не интересуется!
В голосе Кита мне послышались
«Ладно, – подумала я. – Как-нибудь переживу».
Каким бы вкрадчивым ни был этот парень, он все-таки казался мне гораздо более подходящей компанией для Кита, чем тот ни разу не виденный Проповедник.
После обеда Кит захотел вернуться со мной в лабораторию. Хотя мне не терпелось возобновить работу над скелетом, я решила наградить его короткой экскурсией. Я ведь тоже умею показать себя настоящим профи.
За время нашего обхода Кит сделал только два замечания. Позже я их вспомнила и ругала себя самыми последними словами за то, что не обратила тогда на них никакого внимания.
– А это что за наркоша? – поинтересовался он, когда мы миновали стоявшую у ксерокса Джослин.
– Она работает в архиве.
– Бьюсь об заклад, она под кайфом.
– Да нет, у нее аллергия.
– Точно. Аэрозоля надышалась.
Еще один комментарий он отпустил в отделе баллистики. Кит назвал их коллекцию огнестрельного оружия «славной подборкой».
После ухода племянника я возобновила работу с безбилетным пассажиром. К половине пятого закончила предварительный осмотр, установив, что останки принадлежали молодому мужчине в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Я препарировала кости и отправила их наверх для кипячения. Затем умылась, переоделась и вернулась в кабинет.
Я уже собиралась уходить и потянулась за свитером, как вдруг заметила цветную фотографию, лежащую прямо в центре регистрационного журнала.
О, какое многообещающее начало, подумала я. Новости просто замечательные. По меньшей мере часа два мне на глаза не попадалось ни одной фотографии.
Я взяла снимок, решив, что, скорее всего, его оставил Клодель.
Но оказалось, что я ошиблась.
Хотя сделан он был давно и время его изрядно потрепало, цвета и изображение вышли довольно хорошо. Групповой снимок, сделанный в кемпинге или на загородном пикнике! На переднем плане – множество мужчин и женщин вокруг деревянных столиков, составленных вместе в форме буквы «П». На земле в беспорядке пустые банки и бутылки, на столах – сваленные в кучу рюкзаки, переносные холодильники, всевозможные свертки и бумажные пакеты. На заднем фоне виднелись красновато-коричневые стволы сосен, верхушки которых не попали в кадр.
К ножке стола был прислонен большой продуктовый пакет с отчетливым логотипом, привлекшим мое внимание.
«…ггли-уиггли».
Я перевернула снимок. Ничего.
Решив задержаться, я повесила свитер на место и, вооружившись увеличительным стеклом, стала внимательно изучать изображение. Мне понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы найти подтверждение своим догадкам благодаря гориллообразному бугаю в джинсовом жилете и кожаных обрезанных перчатках. Он стоял скрестив руки, шириной не уступающие магистральной автостраде и густо покрытые татуировками. Свастика, вспышки молнии и романтичная аббревиатура «ПМКЧ» – «Пусть мир катится к черту». И хотя верхняя часть скрывалась под рукавами рубашки этого Кинг Конга, нижние надписи были четко видны.