Смертник на бронетянке 2

Кириллов Сергей

— Я, я! Саша! Конечно я заказывайт, когда… — осекшись, кошечка прикусила губу. — Я не знайт, когда мочь связывайться с Семья.

— Я и не тороплюсь, просто узнал саму возможность, — пожав плечами, ответил я, и повисла пауза. Слишком долгая, должен признать. Наверное, такое только между близкими людьми бывает, когда хочешь разобраться, но ранить никак не хочется дорогого человека.

— Саша…

— Грета.

— Саша! — уже громче сказала девушка, привстав и жалобно мяукнув, но я вскочил раньше.

— А ну хватит переклички, иди сюда уже! — расставив руки для объятий, я ощутил толчок, с которым кошечка

врезалась в меня. — Только не надо и сейчас плакать, ладно? Я этого не хотел.

— Фройляйн Вольф не плакайт! — шмыгнув носом, пробубнила мне в футболку девущка., шевеля ушками. — Фройляйн Вольф увлажняйт воздух, чтобы лучше чувствовайт запах колбасен.

— Серьезно? Похоже, что ты очень голодна, раз сейчас опять решила принюхаться, — по-доброму усмехнувшись, я потёрся щекой о вздрагивающие ушки. — Я не подумал, что тебе тоже было тяжело.

— Мяу… Нет, я виновайт! Лживый кошка! Ты тогда помогайт, говорить «Майн Грета», а я так отплатийт… Саша! — подняв глаза, отчего ушки сплюснулись о мою руку, которой я гладил девушку по голове, кошечка сглотнула. — Я ведь еще тебя обманывайт…

Видя, что теперь еще и хвостик безвольно повис, я сжал Грету крепче, наверное, даже не так, как обнимают любимую, а будто бы пытаясь защитить ото всего. Поскольку ушастик была самой миниатюрной из всех моих технодев, это оказалось несложно.

— Про то, что принюхивалась? Естественно я не поверил, даже ты не можешь учуять мяско так далеко, — старался серьезно сказать я, но девушка ударила двумя кулачками по моей груди, протестуя.

— Найн! Это…

— Про Иностранный легион? Я уже знаю. И вообще, мы с тобой смотрели запретное кино вместе, на академическом компе. Нет нам прощения, — быстро сказал я, не дав кошечке удивиться.

— Мяу… Неужели ты меня прощайт? Я…

— За какую же мразь тебя собирались отдать, раз ты согласилась стать для всех жертвой? Моя бедная Грета, — положив руки на талию девушки, почувствовал щекотку — хвостик вновь пришел в движение, шевельнувшись вверх и коснувшись меня шёрсткой. Девушка, обняв меня, стала еле слышно мурлыкать, и мне ничего не оставалось, кроме как продолжить ее тихонько гладить. Какое замечательное бремя.

— Ах вот куда ты сбежал! — подбоченившись, Маша, уже нарядившаяся в легкий сарафан, с укором посмотрела на нас, из-за чего Грета хотела было вырваться, но я не позволил. — Похоже, что вы разобрались, — подойдя ближе, Маша осторожно погладила кошечку по голове, удивив ее еще больше.

— Я не совсем понимайт…

— Мы в одном отряде, как я должна воспринимать, если у одной из «Хризантем» ухудшится статус? — строго сказала Машка. — Позволить ей из-за моей ревности погибнуть? Ситуация непростая, но это сейчас самая масенькая из наших проблем, разве нет?

— Угу. Еды до сих пор нет — вот где беда бедовая, — серьезно покачав головой, я получил укоризненный взгляд от невесты. Настроение было приподнятое, наверное, нечто вроде нервного смеха, когда начинаешь тихонечко так паниковать, понимая, что предстоит.

— Ах, я же приносийт! — сорвавшись с места, Грета унеслась в гостиную и вскоре вернулась с палкой колбасы.

Раздобыв нож, мы впились в свежий деликатес, разделив поровну, и как раз в таком виде нас приметили все из себя чопорные и медлительные горничные. Боюсь, что им больше и не доведется увидеть, как на деревянный

стол какого-то там века в каком-то там стиле капает жир с домашней колбасы, которую за обе щеки уплетают названые «аристократы».

К тому моменту, как стол накрыли, объявились сестрица с Элькой, а Егор появился еще чуть позже — он уже был в слегка запылившейся форме, так что, похоже, в отличие от нас не слишком увлекательно проводил утро выходного дня.

— Какие-нибудь новости? — спросил я, когда все расселись. — Где Дмитрий?

— Сейчас хорошая новость уже та, что ничего нового не произошло, — устало откинувшись на спинку, ответил кузен, медленно жуя блинчик. — Отец разгребает проблемы в городе и говорит всем, что все хорошо. Я не стал тебя будить, поэтому просто имел наглость попросить госпожу Эль Ка посодействовать в очередной расшифровке данных, — кивком указав на оранжевоглазку, Егор тем самым как бы передал эстафету рассказа ей.

Элька пожала плечами, посмотрев на меня, но начала рассказ:

— Слишком заумные слова для такой безделицы, Пайдо. Просто попытка отследить остальных моих… сородичей, — процедив последнее сквозь зубы, девушка с ненавистью глянула на манипуляторы. — Хотя я и говорила, что никакого смысла в этом нет. Моя трансформация не завершена благодаря Саше, так что ориентироваться на меня неверно…

Ах да, я слышал что-то об этом. Беда была в том, что эльки выглядели излишне асоциальными — они не произносили ни слова, пока сидели в своих камерах, и лишь в присутствии людей болтали всякие гадости. Была теория о том, что среди фантомов есть нечто вроде общей информационной сети, что позволяет им так ловко уходить от преследования, перемещаться скрытно и между нужными куполами Разломов. Да много что еще, но, в каких бы диапазонах ни сканировали камеры, все было глухо, а знание Элькой языка фантомов ничуть не помогало, поскольку у нас не было их литературы или хотя бы кого-то, кого реально в самом деле допрашивать. Физическая оболочка была лишь сосудом для фантомов, наподобие техники, так что любые экзекуции, как бы жутко ни звучало, привели бы лишь к тому же эффекту, что происходит с военной техникой: танк разрушается, фантом его покидает, конец. Пока не проведем Засеивание, новый фантом не объявится, но и от него много толку не будет.

Велоцирапторша вполне возможно была из кого-то рангом повыше, но ей мы даже урон толком не могли нанести, что уж там говорить о захвате или еще чем-то.

— Ясно. По Таунсам тоже глухо? — продолжил я, и получил ожидаемый отрицательный жест. Значит, и впрямь вариантов как бы и нет.

Молчание затянулось, выглядя слишком неестественным даже во время завтрака, так что Егор решил все-таки нарушить тишину:

— И что, ты всем рассказал?

— Рассказал что? — быстрее меня встрепенулась Танька.

— Про то, что идешь в самый сложный из известных Разломов. В Академию Комарова, — добавил, будто бы наслаждаясь эффектом, Егор, и на меня сразу обратили излишнее внимание.

— И кто еще балабол-сплетник, — процедил я сквозь зубы, постаравшись улыбнуться.

— Так, братик. И что это мы удумали?! — повысив голос, Танька вскочила со стула и уперлась руками в стол. — Ты совсем у меня глупый?!

— Правда, Саша! Что ты делайт?! — Грета, сидящая рядом, схватила меня за руку, словно я уже сейчас убегал от них в Разлом.