Смертники доброй воли
Шрифт:
— Я был уверен, что внутри, — признался Джей. — Пришёл помочь, а тут уже перестановки.
— Они хоть санкционированы руководством?
— А вот сейчас и узнаем, — хорон кивнул на выходящих из-за административного здания Дилайлу и Эриха, пока слишком занятых собственным разговором, чтобы заметить перемены.
— Эрих, опять двадцать пять? — услышали хороны устало-раздражённый голос теры. — Я не хочу начинать всё с начала, я ещё на Новом году тебе сказала! Ты правда считаешь, что за четыре недели я могла передумать?
— Тогда ты даже согласилась на кое-что! — наступал Эрих. — Всё из-за этого чёртового повара, да?
— Я
— Мы с тобой ещё недоговорили, — Эрих успел поймать её за руку, когда она рванулась к Скотту, в честь праздника раскрасившему свой белый халат в цвета флага и эмблемы МИЦа — и через него явно действовавшему на Дилайлу как красная тряпка на быка.
— Отпусти меня! Если тебе всё равно на этот бардак, мне нет! — рванулась девушка, но пеланн только ближе поддёрнул её к себе. Переведший взгляд на Скотта Бельфегор увидел, как тот поставил на ближайший стол тарелки, которые изначально нёс дальше, и полностью повернулся в сторону парочки, как-то непонятно улыбаясь.
— Мне не всё равно на бардак в наших отношениях! — прошипел Эрих, не выпуская теру. — Ты бросила меня по совершенно надуманной причине, у нас всё было отлично! Теперь же только и слышно: Скотт, Скотт, Скотт! Может, ты на него запала?
— Нет у нас никаких отношений! Но, если тебе так будет проще обо мне забыть, да, я на него запала! Дай-ка докажу! — с ловкостью змеи Дилайла вывернулась из хватки Эриха и, в несколько торопливых шагов дойдя до так и стоявшего столбом Скотта, впилась ему в губы. Кто-то из помощников чуть не выронил тарелки, другой споткнулся, а Бельфегору захотелось включить камеру на телефоне — настолько сражёнными наповал этой выходкой выглядели и Эрих, и сам Скотт.
— Ну а теперь, — Дилайла отстранилась и ткнула указательным пальцем в грудь часто моргающему Скотту, — может, в благодарность за чудесное мгновение ты мне ответишь, какого чёрта ты вытащил столы наружу?!
— А почему нет? — парировал тот, широко разводя руки. — Ночь тёплая, антикомариный спрей убойной силы «Тридцать три комара на кубический сантиметр пространства» распылён, чего в помещении сидеть?
— На каком основании ты занимаешься самодеятельностью? Я повторюсь, это военная база, и…
— О, ради всего святого, — Скотт досадливо сморщил нос, — прекращай строить из себя хранительницу правил. Мне рассказывали, что ты совсем не такая. Была, по крайней мере.
— И кто же это рассказывал? — грозно вопросила Дилайла и вздрогнула, как и все собравшиеся, от прозвучавшего в стороне Эриха спокойного голоса.
— Я рассказывала. Отставить нравоучения, это моя святая обязанность.
Бельфегор с Джеем синхронно повернули головы: близко от пеланна стояла сложившая на груди руки недобро усмехавшаяся Табита. Дилайла отступила от подобравшегося Скотта, и эрбисса медленно подошла к ним, оглядывая обстановку.
— Можешь ответить мне, Скотт, — разрешила она. — На каком основании самодеятельность? Планировалось украсить столовую, а не близстоящие столбы, которых у нас в явном дефиците, я вот вижу только один. И не уверена, что он был здесь раньше.
— Я приношу свои извинения,
— А если нет? — хмыкнула Табита.
— В секунду всё уберём, — на лице Скотта не было и тени улыбки — Бельфегор и не подозревал в нём умения быть серьёзным, пусть и исключительно с вышестоящими.
— Ладно, я сегодня добрая. Только не увлекайтесь, до начала меньше часа, а к готовке вы, кажется, ещё не приступали.
— Это вы так думаете, — наконец чуть ожил терас, подмигивая ей. — Основа будет в нашем распоряжении… — он вскинул руку с часами, и воспоминание в голове Бельфегора оформилось окончательно, — через тринадцать минут двадцать пять секунд. Всё под контролем.
— Отлично. Работайте, — Табита улыбнулась ему и неспешным шагом двинулась обратно к администрации. Дилайла посмотрела на Скотта как на зачумлённого.
— А как часто ты выпускаешь нормального себя из тюремной клети? — с подозрением поинтересовалась она, и терас рассмеялся.
— Как только он оказывается мне нужен, — разъяснил он и хлопнул над головой в ладони, привлекая внимание помощников. — Господа, дамы, не отвлекаемся, время ограничено!
За тем, что происходило дальше, Бельфегор уже не следил. У него перед глазами было лицо того солдата-генштабовца, который вместе с командиром их отряда обеспечил поражение аркановских диверсантов во главе с Брутусом. Терас лет тридцати пяти или старше — он с лёгкостью, хотя, кажется, и сам был ранен, помог Бельфегору подняться с земли, когда их четверо врагов отступили. Ещё спросил: «Живой?» — таким тоном, как будто между ними нет различий, кто к какой принадлежит организации, будто и он не сын Мессии-Дьявола, а просто соратник-солдат, за которого и умереть не жалко — просто потому, что они оба на одной и той же войне.
И потом он же отчитывался через несколько часов перед приехавшим Аспитисом — сухо, в максимально корректных выражениях изложил всю ситуацию, единственный оставшийся с Бельфегором из генштабовского отряда, пошедшего дальше сопровождать на Дракон технику. И закончил отчёт словами: «Я приношу свои извинения, Мессия, что мы не смогли помочь спастись всему вашему отряду». Отец тогда высказал Бельфегору многое, чего раньше себе не позволял: в основном по поводу его легкомыслия, чуть его не погубившего, ведь он настаивал, чтобы в сопровождение к Бельфегору пошли его молодые гвардейцы, а тот вместо них взял более опытных бойцов. При этом нападении и полёгших, потому как опыт опытом, а способности и фанатизм иногда оказываются весомее. Бельфегор не хотел окружать себя фаворитами и несколько побаивался непохожести на обычных агентов навязываемых ему гвардейцев — забавно, что именно их ему сюда, на базу, потом и назначили. Свой монолог Аспитис закончил многообещающим: «Вопрос с тобой будет решён в ближайший час, я дам тебе знать», — и вышел из палатки, а терас шагнул к Бельфегору, положил руку ему на плечо и, сказав: «Держись, хуже он тебе всяко не сделает», — тоже ушёл.