Смертноземельская война
Шрифт:
Отправив боевые отряды на задания, и оставшись в городе, принялся, было, решать накопившиеся многочисленные проблемы беженцев. Вроде бы и своих людей под это дело поднапряг, и всё равно многое требовало именно моего непосредственного участия. Беженцы из других городов почему-то требовали себе особого отношения, определив меня единственно виновным во всех своих нынешних бедах. Раз из-за меня сюда пришли каратели, выкинули их из домов и отобрали всё имущество — следовательно, мне им его и возмещать из своего кармана. Явно ведь не сами догадались выставлять такие претензии, кто-то им вовремя подсказал. Около ворот особняка с утра до вечера стоял пикет человек из двухсот, которые представляли здесь интересы многих тысяч, размещавшиеся в палаточных лагерях за стенами города. Причём лагеря эти организовывались за мой счёт и охранялись моими людьми. В город я эту толпу пускать категорически не собирался, небезосновательно предполагая её той самой 'пятой колонной', которая откроет ворота вражеским войскам, едва они подойдут сюда. Естественно, в число 'предателей' входили далеко не все беженцы, но среди них точно
Надо же, какая наивность и наглость одновременно… Полная компенсация утерянного жилья и имущества за мой счёт на моей городской земле плюс моральная компенсация золотом в зависимости от какого-то там статуса. Знают ведь про припрятанное богатство. Так, ладно, успокоюсь, не стану всех сразу убивать. Представление привилегий пришлым купцам на любую торговлю в городе, дабы они смогли вернуть себе утерянное достоинство по отношению к здешним. Скажите, а ночные горшки за ними мне тоже лично выносить прикажете? Ну и напоследок обеспечение всех беженцев продовольствием по довоенным нормам, полный список необходимых продуктов на каждого прилагается отдельно.
Хм, интересно, кто подсказал этим бедолагам выставить ко мне подобные требования в такой вот 'юмористической' форме? Какую реакцию он пожелал увидеть с моей стороны? Чувствую — тут опять классическая 'шахматная вилка', как бы я не отреагировал — всё одно понесу значительный ущерб. Соглашаться с выставленными требованиями категорически нельзя. Во-первых, это станет показателем слабости и за этими требованиями возникнут множество других. Жители города тоже не обрадуются свалившейся на каких-то пришлых большой халяве, и потребуют облагодетельствовать в той же мере и их. Во-вторых, полученное без труда сильно развращает — прекрасно знаю по истории своего мира, потому никакого 'социализма' сейчас тут не допущу. Исключительно военный коммунизм! Все идут или на фронт или встают к станку. Кто не работает — тот не ест. Одним интересным местом чувствую — невидимый дирижер страстно ждёт от меня именно агрессивного ответа. Получив подобный список требований, настоящий авторитет должен ответить насилием и поставить всех несогласных в определённую позу. И это должно вызвать адекватный ответ от толпы, а она никак не меньше двадцати пяти тысяч. Моих бойцов просто задавят грубой массой, ибо бежать людям, в общем, больше некуда — край. Однако выход из этой сложной ситуации всё же есть, только придётся немного побегать. Сказав 'лучшим представителям гостей города' что подумаю над их, конечно же, вполне 'справедливыми' требованиями, вернулся в особняк. Требовалось собрать группу поддержки и идти за городские ворота устраивать массовые митинги.
— Трудные времена наступили товарищи, и только совместными действиями, напрягая все силы, мы сможем пройти через них! — мой голос, подхваченный силой, свободно проникал в окружающее пространство.
Вначале хотелось частично повторить известную речь вождя народов — 'Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! К вам обращаюсь я друзья мои!'. Только уж сильно она противоречила имеющемуся огромному социальному разрыву между мной, авторитетом, и собравшимися тут людьми. Каждое подобное слово из моих уст означает, как минимум, прямое обещание поставить этих людей на один уровень с собой. Потому пришлось ограничиться только достаточно расплывчатым и ничего не обещающим словом 'товарищи'. Но даже эта малость стала заветным 'золотым ключиком', открывающая многие сердца нараспашку.
Я стоял на высокой трибуне, покрытой ярко-красной тканью, перед огромной колыхающейся толпой, собравшейся вокруг. Здесь присутствовали не только беженцы, многие горожане тоже пожелали узнать, какие такие изменения вскоре их ждут, ибо про список требований ко мне прекрасно знал весь город.
— Как вы все теперь понимаете, если подлые каратели придут сюда, и мы их без боя пустим в город, то повторится та же история, как с городами Лесс и Титс, ныне полностью захваченных врагом и разграбленных почти до основания. И все требования со стороны бежавших оттуда людей к нашему городу, — да-да, вот так просто я себя связал себя самого с городом в одно целое, — окажутся совершенно бессмысленными. Всех вас если сразу не умертвят ради забавы, то просто выгонят в окрестные леса, где каждый найдёт свою скорую смерть, — вместе с магическим усилением своего голоса я накрыл огромную толпу взглядом силы и транслировал ей набор эмоций, в котором сквозил страх и настоящее тягучее отчаяние. — Здесь располагается последний рубеж обороны, край, за которым для вас ничего нет, и который отделяет жизнь от смерти, — передал в толпу несколько картинок 'грядущего конца света', одновременно усиливая транслируемые чувства.
Собравшиеся должны по-настоящему проникнуться всем трагизмом сложившегося положения. А чтобы какие-либо пришлые маги случайно не помешали мне творить своё подлое колдовство, толпу скрытно контролировали несколько молодых Ведьм под руководством Марины, спрятавшихся сейчас под трибуной.
— Как вы могли без боя сдать свои города подлым захватчикам? — я сверху трибуны окинул грозным взглядом толпу ещё раз, вплетая в ментальное воздействие липкое чувство вины. — На что вы надеялись, когда открывали врагам ворота? Ах, это, оказывается, сделали не вы сами, а кто-то другой. А где вы были в этот момент? Почему вовремя не убили предателей и не встали на защиту своих домов? Бездействие в критической ситуации также преступно, как и преступное действие.
Я проговорил без перерыва целый час, окуная собравшихся людей в сильнейшие эмоции, постоянно меняя их. Заставлял их плакать и улыбаться, кидая то вниз, то поднимая вверх. Страх и отчаяние сменялся надеждой и робким энтузиазмом, чтобы опять вскорости рухнуть под лавиной неумолимых обстоятельств и снова воскреснуть робким лучом света. Периодически прощупывал естественный отклик толпы на свои слова и предложения, продавливая нужные для меня мысли и решения. Никогда прежде даже не подозревал в себе скрытых талантов в области массовой промывки мозгов, но теперь реально почувствовал всю их огромную мощь. Меня самого реально цепляла собственная же речь, как доставалось другим, можно только догадываться по выражению их лиц и размазанным слезам на щеках. Произошло несколько попыток испортить моё сольное выступление, но я не зря собирал специальную группу поддержки. Шестеро пришлых магов не перенесли тяжелейших мук совести, скоропостижно скончавшись от душевных терзаний у всех на глазах. Теперь оставалось только воспользоваться моментом и полностью загрузить всех беженцев тяжелой работой за одну лишь продуктовую пайку, дабы у них не находилось лишнего времени подумать над своей тяжелой судьбой. Городское строительство по нашему генеральному плану в самое ближайшее время обещалось очень существенно ускориться. Вот только теперь мне самому придётся некоторое время восстанавливать свои силы и лечить нервы. Ближе к завершению выступления подступило сильнейшее чувство магического перенапряжения, и последний акт я продержался исключительно на одной силе воли стиснутой в крепкий кулак.
Вырубился, едва упав на свою постель, только лишь скинув ботинки. Даже и не помню, как дошел до своей спальни. Когда сознание вернулось, это не принесло полноценного избавления от всех вчерашних неприятностей. Да, способность управлять силой окружающего тепла полностью восстановилось, но вместе с тем порядка в душе так и не наступило. Вчерашнее выступление не просто отняло много нервов и сил, сам того не подозревая, я стащил в себя с толпы результаты предварительной обработки другими магами, которые умело настраивали беженцев против нашего города и меня самого. Своим ментальным и эмоциональным давлением мне удалось выбить тлетворное влияние из людских масс, но я сам при этом оказался под его воздействием и теперь внутренне разрывался противоречивыми чувствами и странными мыслями. Спасало лишь разделённое сознание, так как серьёзно пострадали только активные в момент проведения митинга потоки. Заменить их другими, просто поменяв местами один на другой невозможно: сказывалась накопленная отдельными потоками специализация. Быстро прошерстив замеченные повреждения, постарался вычистить всё привнесённое извне, вырывая и выбрасывая целые куски. Получалось плохо, удалось снять лишь самые сильные противоречия, мешающие сосредоточится на чём-либо постореннем, остальное уже благополучно вплелось в структуру личности и вырвать без больших потерь их стало совершенно невозможно. Несмотря на проведённую расчистку, моя психика оказалась совершенно неработоспособной, не удавалось на чём-либо долго удержать внимание, оставшаяся ментальная инфекция постоянно давала о себе знать, заставляя думать скверно о себе самом и о том, как можно незаметно навредить городу. Самое забавное, вместе с этим на уровне ощущений появилось знание, как среди других людей найти таких же 'зомби' и включить их в свою тлетворную деятельность или влиться в уже действующий коллектив невольных саботажников. Вот это хороший подарок, теперь точно всех 'засланных казачков' можно быстро выловить, если всё же суметь остаться в своих собственных мыслях. Думая, как преломить столь неприятную тенденцию, попробовал заняться чем-либо полезным, но вскоре убедился — получается полнейшая ерунда. Сосредоточиться для реальной магической практики не удавалось, руки не слушались, да и заниматься чем-либо таким совершенно не хотелось. Физиология тела вроде как работала вполне исправно, более того, аппетит заметно возрос, и очень сильно хотелось бабу. Похоже, сработала ещё одна коварная 'внешняя закладка'. Крайне сложно принудить к созидательному труду человека, который постоянно хочет есть и трахаться, а также думает, как бы скрытно навредить. Стоит высоко оценить заслуги неведомого противника — он действительно настоящий мастер ментального влияния, мне до него ещё ой как далеко. Даже не представляю последствий, если бы я поддался на уговоры, и пропустил оболваненную толпу беженцев в город. Сколько всяческих проблем они бы принесли и как долго мы бы разбирались с ними? Действительно до большого городского бунта оставался всего лишь один маленький шаг. Опять невидимое провидение в очередной раз случайно спасло всех нас от больших неприятностей. А со своей больной головой я, так или иначе, рано или поздно, но обязательно разберусь.
Проведав целителя Осуса, рассказал ему о своих проблемах, сильно ими озадачив. Просмотрев моё тело своими силами, и не обнаружив в нём каких-либо нарушений, он удалился и немного погодя привёл Магистра Дана с кем, оказывается, уже довольно близко сошелся на своих профессиональных темах. Тот не стал применять свой магический талант, а устроил мне настоящий допрос. Пришлось передавать ему чувство-образ, по которому можно легко определить тех, кто попал под чуждое влияние, и теперь является невольным агентом врага.
— Невероятно! — воскликнул Дан, когда несколько минут простоял с отсутствующим видом, видимо с кем-то мысленно общаясь. — Авторитет Вит, ты вчера совершил совершенно невозможное, полностью обратив эффект редчайшего 'Проклятия менял'. Только теперь стало окончательно ясно — мы столкнулись именно с ним.
— Причём тут менялы, как ты смеешь клеветать на этих достойных людей! — праведное возмущение неожиданно поднялось из глубин моего сознания, вызывая вспышку гнева на своего подчинённого, прежде чем я остановил её усилием воли.