Смертный приговор
Шрифт:
– Судя по всему, события развиваются именно таким образом.
– Значит, да. А вам не кажется, что слишком уж легко линчеватель отыскивает необходимых людей?
– Не уверен, что правильно понял вас.
– Я, капитан, говорю о том, что линчевателю не составляет никакого труда отыскать преступника, место преступления и оказаться там в нужное время. И я думаю, что определенную часть своей работы вы посвятили поиску ответа на данный вопрос, не так ли?
– Именно так.
– Я имею в виду истоки линчевательской интуиции. Каким образом он выходит на преступников? Как ему удается выяснить, где и в какое время произойдет то или иное
– В его поведении присутствует определенная логика. Ясно, что в некоторых случаях он выставлял себя в качестве приманки. Он, судя по всему, неплохо одет, а человек в хорошей одежде, прогуливающийся в определенных районах города в одиночестве – это все равно, что прямо приглашение к грабежу. Он ждет, не начнут ли его преследовать, а когда добивается своего и чувствует, что на него собираются напасть, – убивает грабителей. А если знаешь город и расположение районов, это не так уж трудно.
– Понятно. Но а как насчет тех случаев, когда линчеватель вмешивался в преступления против других людей?
– Мы думали над тем, как он может доставать информацию о преступлениях и преступниках. Вполне возможно, что это полицейские или судебные протоколы. Он отыскивает имя и адрес преступника, устраивает засаду и ждет, пока тот не начнет действовать. Или же выслеживает преступника, зная его привычки и наклонности. И застав его на месте преступления убивает. Мы пришли к такому выводу, потому что почти все жертвы линчевателя ранее имели приводы и судимости. То есть, нам кажется, что линчеватель должен был бы иметь доступ к этим документам. Конечно же, большинство преступников были судимы публично, и линчеватель просто-напросто мог бы следить за ними от судов или просматривая газетные подвалы...
– Верно. Или, скажем, досье Полицейского Департамента?
– И это возможно. – Мастро лучезарно улыбнулся. Ясно, что он понимал, к чему клонил репортер. Кэвендер ринулся в атаку.
– Не приводит ли это нас к такому ясному предложению, что линчеватель может оказаться полицейским офицером?
Чизем фыркнул из своего кресла:
– Какая ерундистика.
Мастро все еще улыбался, и его серое лицо волнообразно ходило по экрану телевизора.
– Я бы не назвал это предположение абсолютно очевидным. Но мы не исключаем и такой возможности, все учитываем и все проверяем в процессе расследования.
– Да-да, разумеется. Но это предположение приводит нас к еще более захватывающему вопросу, разве не так, капитан?
– Какому?
– А вот такому. Если линчеватель с такой легкостью может разыскать преступников в момент совершения противоправных действий, тогда почему лее полиция не может поступить точно так же?
– То есть убивать преступников, когда их видит, не так ли, мистер Кэвендер?
– Вы прекрасно понимаете, что именно я хотел сказать, капитан. Почему наши полицейские не могут быть столь же эффективны в пресечении преступлений, как линчеватель?
– Да они намного более эффективны, если уде на то пошло, мистер Кэвендер.
– Вы стараетесь меня запутать, капитан.
– С чего вы взяли? Мы приставляем к определенным преступникам, обычно тем, что выпущены на поруки, или же к недавно вышедшим из тюрьмы рецидивистам людей в штатском, когда получаем от информаторов ведения о том, что они что-то замышляют.
– Вся городская полиция совершила арестов всего в два-три раза больше, чем один-единственный человек предотвратил преступлений, имея лишь пару пистолетов. Не правда ли, убийственная цифра для полиции?
– Наши фонды и человеческие ресурсы не безграничны, мистер Кэвендер, Будь у нас достаточно средств и людей, чтобы установить слежку за всеми подозреваемыми преступниками в Чикаго, поверьте мне, мы бы сделали Все, что в наших силах. Наша работа стала бы в миллион проще. Но у нас огромная территория, которую мы обязаны контролировать, и огромное количество других обязанностей, слежки за потенциальными преступниками. У нас слишком много дел, чтобы мы могли выполнять их все на сто процентов хорошо, но я думаю, что при всех наших сложностях мы вовсе неплохо справляемся.
– Я не сомневаюсь, капитан, что вы именно так и чувствуете, но согласитесь, что и некоторых из нас можно понять, когда мы не можем во всем с вами соглашаться.
– Это ваша привилегия.
– Но на меня произвело впечатление то, что вы не стали прятаться за словами о чести мундира и что законы не позволяют вам устраивать засады и все такое прочее.
– Эти проблемы, разумеется, существуют, но горевать по этому поводу бесполезно. Нам приходится существовать и действовать в рамках определенной системы, а не так, как нам хотелось бы и как нам было бы удобно.
– Мне кажется, капитан, что в этом смысле всем нам везет одинаково. Теперь мне бы хотелось узнать ваше мнение о другом. Что вы можете сказать нам о самом линчевателе?
– В каком смысле?
– Что он за человек? Какое впечатление о нем у вас сложилось?
– Описание внешности?
– Ну, нам всем было бы, конечно, любопытно узнать, имеются ли у вас, по прошествии столь долгого времени, его приметы, но в дополнение к этому, мне кажется, наша аудитория была бы не прочь узнать о том образе линчевателя, который сформировался в вашем воображении. Что он за человек? Каков его характер? Скажите все, что сможете, о его прошлом и привычках, а в особенности о мотивах, заставляющих его поступать подобным образом. Но раз уж вы упомянули внешний облик, с него и начнем. Что он из себя представляет?
– Я бы предпочел не углубляться в детали, которыми мы сейчас располагаем. Но могу сказать вот что: это белый.
– Значит, откинуты черные, испано-американцы, люди восточного типа, американские индейцы, женщины и дети. Что же, неплохо, капитан, это сужает круг подозреваемых примерно до двух-трех миллионов человек.
В ответ Мастро лишь улыбнулся; его, понял Пол, все это страшно забавляло.
– Что еще вы нам можете поведать? Может быть, он подвержен навязчивым идеям? Может, его обуревают мессианские фантазии?