Смертный страж. Тетралогия
Шрифт:
— На полу жестко, — возразил Варнак.
— Мы взрослые люди. Давай не будем устраивать глухариное токование над простыми и естественными желаниями. Иди в душ.
Еремей последовал совету, хорошо намылся впервые за много дней, обернулся полотенцем и пришлепал босиком в комнату, отряхивая мокрые волосы.
— Молодец, — кивнула «лягушонка», одетая лишь в кружевной лифчик и легкие шелковые трусики. — Я скоро.
Варнак скинул полотенце, нырнул под одеяло, с наслаждением вытягиваясь на чистых простынях, сладко зевнул: обильный ужин на пустой желудок, да после долгого дня давал о себе знать.
Кстати,
Варнаку подумалось: а что почувствуют те, остальные, когда «лягушонка» выйдет из душа и тоже заберется под одеяло, квакнет, запрыгает, начнет ловить мух и стрекоз, а потом выберется на солнечный бугорок и будет греться, греться, гре…
— Вставай, сурок, время поджимает, — грубовато разбудила его спутница, пнув в бок коленом. — Нам еще гнать и гнать.
— М-м? — приоткрыл он глаза.
— Вставай, солнце поднялось. Пора ехать.
— Что, уже утро? — не поверил своим ушам Еремей. — Я думал, еще вечер…
— Про вечер, парень, ты лучше вообще помалкивай. Все, вставай. Погнали.
Двигатель «БМВ» заурчал в восемь утра с минутами, а уже в пять Варнак и прижавшаяся к его спине Геката пулей пронеслись через Пермь и сразу вывернули на Соликамскую трассу. А еще через четыре часа, добравшись до Красновишерска, остановились возле пригородной заправки. Еремей воткнул пистолет в бак, его спутница пошла платить за бензин, а вернувшись, сунула сдачу ему в карман:
— Ну, вот и все, челеби, дальше сам. Надеюсь, карту ты помнишь? Тебе в Мутиху, а от нее вверх по реке. Мне же, извини, в очередной раз получить от Укрона по голове не улыбается, предпочитаю находиться подальше.
— Ты забыла! На этот раз Укрон на нашей стороне.
— Это ты забыл! Он изначально создан для того, чтобы уберегать усыпальницы богов. И он будет это делать независимо от своего желания. Ты же был воином. Скажи, если у выпущенного в танк умного снаряда возникнет желание прожить долгую счастливую жизнь — он отвернет от цели или выполнит программу? Задумался? Укрон отличается от ваших снарядов лишь тем, что он куда умнее и могущественнее. Но он все равно не способен оспорить свое предначертание.
— Но он же не знает, зачем мы приехали!
— Ты глупее, чем я ожидала, челеби. Вспомни, могущество Укрона столь велико, что он смог сплести воедино твой разум с разумом волка! Ты думаешь, если от тебя будет исходить угроза усыпальнице, он этого не ощутит? Ты сможешь спрятать от него свое желание у себя в черепушке? Нет, ты, конечно, пробуй. Все же ты его любимец. Но я при этом предпочитаю находиться подальше. Попытаюсь поискать следы привратника здесь. Городок небольшой, пути мимо нет. Скажу, что это мой брат, сбежавший из психушки, подмажу полицейских, обшарю больнички. Стражи богов весьма собой примечательны, их трудно не заметить. Здесь они, к тому же, чужаки, будут привлекать внимание странным поведением. Если он появлялся — вычислю без проблем. Или хоть на след выйду.
Колонка сбросила обороты, выжимая в бак последние
— Постой, Геката! Если Укрон должен оберегать усыпальницу — как же он подпустил к ней археологов?
— Полагаю, они не проявляли агрессивности. Скорее, наоборот, выражали всяческое уважение перед захоронением и пиетет. Поэтому леший не ощутил опасности. В итоге мы имеем то, что имеем. Привратник проснулся, и боги могут вернуться в любой миг. Ошибка Укрона пошла на пользу тем, кому он служит, а не во вред. Выходит, это было правильное решение верного слуги.
— Хорошо, я понял, — после короткого размышления ответил Варнак. — Он читает мысли и не подпускает к усыпальницам опасных гостей. Значит, попробую думать о чем-нибудь постороннем и не выдавать своих желаний. Встречаемся здесь?
— Уж как получится. Удачи в безнадежном деле! — Она чмокнула Еремея в щеку, повесила шлем на ручку мотоцикла и, развязно виляя бедрами, отправилась в сторону кафе.
Варнак перекинул мотошапку в полупустой кофр, оседлал своего красавца, завел и величественно покатился вперед. Газовать при той мощи, что пряталась в моторе, было слишком рискованно.
По укатанной грейдерной дороге он добирался до Мутихи весь остаток дня — но так и не смог справиться с последним препятствием, остановился на ночлег возле дороги, съехав на первую замеченную прогалину. Открыл и быстро опустошил банку сайры, запил минералкой, отстегнул кофр, вытянулся на сидушке, свесив ноги, — благо длина мотоцикла позволяла — и закрыл глаза. В жизни бывшего спецназовца случались постели и похуже, так что выспался он неплохо и поутру продолжил путь в хорошем настроении и бодрости духа.
Через час Еремей миновал известную каждому приличному туристу деревню, свернул на лесовозную грунтовку, идущую вдоль Акчима, и медленно покатился по ней, осматриваясь и принюхиваясь. Мотоцикл, подобно величавой яхте, перебирался с одного глиняного вала на другой, а Варнак искал приметы недавней стоянки археологов. В заметке указывалось, что преступление случилось на берегу реки. Дорога тянулась почти впритирку. Значит, все должно быть видно прямо из седла.
Тем не менее, километр пробегал за километром, а никаких следов лагеря, даже обычного туристского, на глаза не попадалось. А когда после небольшого озерца грунтовка и Акчим внезапно разошлись в разные стороны, Варнак и вовсе встревожился. Но отступать было поздно — не для того он отмахал две тысячи верст, чтобы сдаться при первой же трудности.
Через пару километров он увидел отворот вправо, направил мотоцикл туда и через шесть сотен метров выкатился на уютную рыбацкую стоянку с местом для двух палаток.
«Ну, не все так плохо, — решил Еремей. — Река рядом».
Варнак вернулся на трассу, через полчаса проверил еще отворот, оказавшийся тупиком возле выработанной лесовальной делянки, двинулся дальше, миновал неглубокий, по колено, брод и закачался на дорожных холмах и ямах дальше. Теперь съезды уходили влево. Один рыбацкий, другой, третий. Четвертый окончился возле обширной стоянки с большим кострищем, стопкой заготовленных дров и следами сразу четырех палаток. Причем одна — довольно большого размера, типа армейской.