Смертоносный вирус «А». Кто «заразил» СССР Афганской войной

Самунин Валерий

Некоторые офицеры плакали, бросались к ногам Абдула Каюма. Говорили: «Ох, зачем? Зачем я, дурак, с вами, с вашей партией связался!» А он им отвечал: «А ты не подумал, чем рискую я, придя к тебе с таким предложением? С такой угрозой? Ты ведь знаешь, кто я? Ты же знаешь, что у меня, как и у тебя, есть и жена, и дети? А что будет завтра со мной, с моей женой, с моими детьми, если ты не сделаешь то, что я требую от тебя? Подумай серьезно. С такими вещами не шутят!»

– Вот так и совершаются государственные перевороты, – сказал Юра, глубоко задумавшись. – Вот он, механизм. Так такие дела и делаются.

А мы: революция, революция… Народные массы!

Нурзай посмотрел на Юру и на свою жену Наталью выгоревшими изнутри серо-зелеными глазами и согласился:

– Да, именно так и совершаются.

Теперь Юра понял: цель приглашения в гости – это стремление Нурзая придать себе статус «героя революции», стремление набрать очки, извлечь какую-то выгоду из ситуации.

После рассказа о своей роли в военном перевороте Нурзай сам себе налил почти до края фужер водки и молча выпил. Занюхал куском черного ржаного хлеба, принесенного Китаевым. После этого он плавно углубился в размышления, не имевшие никакого интереса с точки зрения оперативного работника.

Наталья проводила Юру и его жену Таню к машине, объясняя неприятное окончание визита усталостью и нервным напряжением мужа. Прощаясь, она сказала:

– Знаете, как это тяжело – несколько дней быть готовыми к тому, что всех могут убить. И меня, и мужа, и детей! И за что?

Юра ответил:

– Держитесь поближе к нам, и никто на этой земле никогда не сможет причинить вам обиду. Вы гражданка самого великого государства в мире.

У Юры, когда они уже отъехали от Микрорайона, мелькнула мысль: все происходившее тем вечером было спектаклем, и в этом спектакле каждый из них неплохо сыграл свою роль.

* * *

В субботу, ближе к обеду, корреспондент ТАСС Алексей Петров вошел в общую комнату резидентуры с таким лицом, с каким, наверное, Александр Македонский входил в свое время во дворец повергнутого персидского царя Дария в Персеполе. «Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит», – мурлыкал он. Его цыганские навыкате глаза светились радостью, черные с проседью пышные усы гордо топорщились, а по красноте щек можно было догадаться, что он недавно принял рюмочку-другую с кем-то из новых руководителей страны. Петров небрежно бросил на стол перед аналитиком Володей Хотяевым список правительства Демократической Республики Афганистан.

– Давай, Володя, быстро пиши телеграмму по окончательно согласованному составу кабинета. Этот список сегодня или завтра будет опубликован. Потом я должен отнести его к послу.

Володя, не говоря ни слова, энергично задавил в пепельнице очередной окурок сигареты «Ява». Потом жадно впился глазами в текст. Все остальные сотрудники резидентуры бросили свои дела, поднялись с мест и через Володино плечо стали вглядываться в этот список.

– Леша, ты бы сегодня орден надел, – сказал Юра Китаев, положив руку на плечо Петрову. – Сейчас самое время. Теперь ясно, что тебе его не зря дали. Смотри-ка! Объединял ты партию, объединял. Казалось, дело безнадежное. И ведь, похоже, объединил. Список-то справедливый, почти полный паритет. Очень правильное распределение должностей. И он прочитал:

– Нур Мохаммад Тараки – председатель Революционного совета Демократической Республики

Афганистан (ДРА), премьер-министр.

Кармаль Бабрак – заместитель председателя Революционного совета, первый заместитель премьер-министра.

Хафизулла Амин (халькист) – заместитель премьер-министра, министр иностранных дел.

Мохаммад Аслам Ватанджар (халькист) – заместитель премьер-министра, министр связи.

Абдул Кадыр (руководитель военного переворота) – министр национальной обороны.

Нур Ахмад Нур (парчамист) – министр внутренних дел.

Султан Али Кештманд (парчамист) – министр планирования.

Абдул Карим Мисак (халькист) – министр финансов.

Барэк Шафии (парчамист, один из самых популярных в то время в Афганистане поэтов) – министр информации и культуры.

Сулейман Лаек (парчамист, тоже очень популярный поэт и писатель) – министр радио и телевидения.

Ну а далее перечислялись люди менее известные и министерские посты менее значительные. Однако сохранялось примерно то же соотношение халькистов и парчамистов.

Володя Хотяев за пару минут написал телеграмму в Центр, где привел принесенный Петровым список и изложил свои позитивные выводы по составу нового афганского руководства. Пошел подписывать ее к Орлову-Морозову. Петров со списком афганского руководства решил направиться к послу.

– Ну ты бы не бежал так сразу! Пусть сначала наша телеграмма уйдет. Посидел бы, пообщался с народом, – с укоризной пробурчал Виктор Бубнов. – Рассказал бы товарищам по работе, как ты достиг таких успехов в деле объединения НДПА.

Алексей, похоже, обрадовался:

– Да, мужики, список говорит сам за себя. Не стану лицемерить, я счастлив, я горжусь! – решил поделиться с коллегами своей радостью размякший от всеобщего внимания Леша. – Вы же видели, чего мне все это стоило. Говоришь что с Тараканом (Тараки), что с Кармашей (Кармалем) по-человечески, разумно, спокойно доказываешь им необходимость единства партии – они ноль внимания. Давай, мели, Емеля, твоя неделя. Начинаешь «давить», они тут же донос на меня Бобу Пономареву! И самое гнусное: этот самый донос на себя самого, я же в ЦК КПСС и должен доставить. Спасибо, как-то Вилиор выручал. Писал пояснительные записки к этим доносам. Мол, Леша не виноват, он максимально тактично проводит обозначенную политическую линию, считается с самолюбием афганских лидеров, с которыми вынужден работать.

– Чего же ты теперь так радуешься? – криво улыбаясь, спросил Бубнов.

– Как же! Мои, ну… близкие мне люди стали руководителями страны.

– Ты что, Леша, не понимаешь, что это для тебя плохо? Теперь, через пару недель, если не раньше, тебя к ним никто и близко не подпустит. Да и они вряд ли захотят тебя знать. С ними будет теперь встречаться как минимум посол. А то и понаедут большие московские начальники. А с кем будешь встречаться ты? С кем ты теперь будешь работать? С нафарами? [14] Со своим слугой Гулямом?

14

Так пренебрежительно называли людей низшего сословия – садовников, слуг, сторожей.