Смертоносный всадник

Йон Ларисса

Гадес появился рядом с Ривером.

– Зайти не проблема, ангел. Фокус в том как оттуда выбраться.

– Почему ты держишь Ресефа здесь?

– Максимальная боль. Приказ Азагота. Ты поймешь, когда его увидишь. Он не похож на те души, которые ты видишь вокруг. Его нельзя возродить. Он такой каким всегда был. Только без здравомыслия.

– Значит хорошие новости умерены плохими.

– Разве не всегда так было?

– Да, Падший, это так. – Ривер шагнул внутрь пещеры, и его мгновенно обволок зловонный запах гнили. Он

шел, выбирая свой путь между наполовину съеденными трупами… которые на самом деле мертвыми не были. В Шеул-гра, ничто не умирало.

Создания страдали пока… и? если… не возрождались в новом теле. Определенно, существа, которые здесь находились не могли выбраться и просто медленно переваривались.

Он продолжал идти под стоны жертв, поднимающиеся от болотистой, пропитанной кровью земли. Где-то впереди, воздух пронзили крики, от чего волосы на затылке Ривера поднялись дыбом. Бросившись бежать, он больше не пытался избегать извивающиеся тела под ногами. Его ботинки крушили ребра, конечности и черепа.

Там впереди, Ресеф попал в беду.

Когда он наконец-то увидел Всадника, то понял, что "беда" не то слово, которое нужно было использовать.

Ресеф свернулся на земле в луже того, что скорей всего являлось его собственной кровью, держался за голову и кричал. Один глаз отсутствовал и ясно было, что Ресеф сам его и выколол.

Изо рта Всадника вырвался еще один крик, и он отбросил свое тело о стену позади него так сильно, что повсюду брызнула кровь, а Ривер услышал хруст ломающихся костей.

– Кровь… столько крови… когти, лапы, головы… ебать… я имел их… слёзы, крики, ох, блядь… боль… – Бормотание Ресефа прерывалось криками, ударами об стену и царапаньем собственного тела.

– Ресеф. – Голос Ривера был едва ли громче шепота, пронизанного эмоциями. Он ненавидел Мора, задавался вопросом какого будет снова увидеть Ресефа, и теперь знал. Было… больно. – Ресеф.

Задыхаясь, Ресеф взглянул на Ривера. В залитых кровью глубинах мелькнула растерянность, затем ужас. Ресеф отполз назад, понесся вдоль стены, чтобы уйти подальше.

– Нет, – прохрипел он. – Нет. Ломающиеся кости и вырванные потроха…

Ривер кинулся вперед, схватил Всадника за плечи и заставил остановиться.

– Эй. Прекрати. Это я, Ривер.

– Нет… нет. Я… – Ресеф рванул назад, пытаясь сбежать, но Ривер сжал его сильнее. – Я навредил тебе. Я ранил… столь многих.

– Это был не ты, Ресеф. Это был Мор.

Ресеф схватился за голову и судорожным движением бросился об стену.

– Заставь их остановиться! Заставь их прекратить!

То, что должно быть видел сейчас Всадник, воспоминания, которые он переживал… Ривер мог себе только представить. И так достаточно сложно было видеть то, что натворил Мор, но знать, что за все это ответственный ты должно быть выходило за пределы всего, с чем мог справиться достойный человек.

А Ресеф был достойным. Плейбой и любитель вечеринок с сомнительной

моралью, но он никогда не был жестоким. То, что он делал в качестве Мора, выходило за пределы жестокости в совершенно извращенное, больное и злое в невиданных ранее масштабах.

Ривер сжал Ресефа в своих объятьях, используя свое тело, чтобы сдержать метания Всадника. Это было похоже на попытку обнять быка для родео.

– Уничтожь меня, – стонал Ресеф. – Убей меня.

Сердце Ривера дало трещину.

– Я не могу. – Ривер не мог его исцелить, не мог облегчить даже капельку боли. Но кое-что он все же мог сделать.

Ривер поставил Ресефа на ноги и приложил ладонь ему ко лбу.

– Прощай, – прошептал он. – Будь счастлив.

И Ресеф пропал во вспышке серебристого сияния. Пусть мир людей примет его с распростёртыми объятиями, словно новорождённого.

Для того, что сделал Ривер потребовались все его силы, до остатка. И вот он, опустошенный, упал на колени. Его голова поникла, и даже дышал он с трудом.

Азагот пропустил Ривера в Шеул-гра, позволив тому оставить силы при себе. Но теперь Ривер полностью их исчерпал, а подзарядится здесь способа не было. Ангел оказался легкой добычей для любого демона, с которым мог столкнуться.

Но всё, что может случится, покажется мелочью по сравнению с тем, что с ним сделают за грубейшее нарушение правил Наблюдателей, когда всё обнаружится. Хотя, по правде сказать, существовало множество лазеек в правилах, которые касались ангела, попавшего в Шеул-гра.

– Что, во имя адского пламени, ты натворил? – голос Гадес эхом разнёсся по пещере. А разве не понятно? – Где Ресеф?

– Я уничтожил его, – прохрипел Ривер.

Его слова были ложью, но сказать правду – тоже не вариант. Ни для кого. И никто не должен знать, что Танатос использовал не тот нож, чтобы убить Мора.

Какова ирония судьбы. Танатос так долго искал способ исправить Печать Ресефа, а, в конце концов, нашел его, даже не подозревая об этом.

Клинок Избавления – чтобы исправить, Клинок Судьбы (Вормвуд) – чтобы убить.

– Ага, – ответил Гадес, присев на корточки перед Ривером. – Так я тебе и поверил. В любом случае, Азагот сожрёт тебя вместо ужина. Он невероятно зациклен на том, чтобы Ресеф страдал.

Гадес смотрел на Ривера так, словно определял, подходит ли он для ужина… и оказалось, что так оно и есть.

– Запечённые ангельские крылышки под острым соусом. Вкуснотища. – Он ткнул Ривера в грудь пальцем и опрокинул его на спину. – И кажется, кто-то исчерпал свои небесные силенки. Ты хоть понимаешь, что в дерьме по уши?

– Я так понимаю вопрос риторический, – ответил Ривер поднимаясь. Он сидел, оперевшись спиной о стену, об которую сдирал кожу Ресеф.

– От части, – согласился Гадес.

– Не думаю, что смогу убедить тебя вытащить меня отсюда.

Гадес провел рукой по своему плотному синему ирокезу.