Смертоносный всадник
Шрифт:
А вот что было неприятно, так это видеть, как у нее кажется внезапно пропал аппетит, и он заметил легкую дрожь в ее руке.
Ему наверно не следовало упрекать Реган за то, что Эгида схватила его дневального Джейкоба. Идиот. Расстраивать беременную женщину, когда она кушала, было просто глупо.
Но он вынужден признать, что был потрясен тем, что она сказала о кормлении ребенка. Некоторые беременные женщины имея твердое намерение оставить ребенка никогда не задумывались над тем какое дерьмо они ели, пили, нюхали или курили.
И все же,
Раньше он был уверен, что Реган заботилась о младенце только потому, что судьба всего мира легла на его хрупкие плечи. Но чем больше Тан наблюдал, тем меньше склонялся к мысли, что она рассматривала ребенка не более чем инструмент.
– Еще? – Тан пододвинул блюдо с макаронами и сыром поближе.
– Ох, черт, нет! – Реган посмотрела на тарелку как на врага. – Я сейчас кажется лопну. – Она погладила живот. – Вообще-то я бы этого уже хотела. Хотя теперь, думаю мы должны надеяться, чтобы ребенок подождал и дал нам время схватить Мора.
У Тана так и крутилось на языке спросить:
"А что потом? Ты просто отдашь ребенка Кинану?"
Но вместо этого вспомнил, что только дал себе мысленного пинка, за то, что расстроил ее и поэтому продолжил светский разговор.
– Ты часто готовишь?
– Я не умею. – Ее длинные чёрные ресницы опустились вместе со взглядом, словно признание смутило ее. – Хотя это и не важно. У меня нет кухни.
Нет кухни?
– Где ты живешь?
– С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, у меня была комната в штаб-квартире Эгиды. Что-то вроде квартиры-студии. Там хотя бы есть ванная, так что мне грех жаловаться.
– Не похоже, что там так уж много места.
Она пожала плечами.
– А мне и не нужно. Я вроде как не устраиваю там вечеринки, торжественные встречи и тому подобное.
– Звучит одиноко. – Слова сорвались с его губ прежде чем он смог подумать, что сказал… или как много это говорило о нем самом, ведь он тоже жил уединенной жизнью. Об одиночестве он знал не понаслышке.
– Я нахожу чем себя занять, – сказала она, и да, Тан тоже так делал, но занятость не меняла того факта, что он все еще спал по ночам один.
– А что на счет времени когда ты не работаешь?
– Я всегда работаю.
– Разве ты не берешь тайм-ауты, чтобы насладиться людскими праздниками и торжествами?
– Кто-то должен работать. Демоны не перестанут терроризировать людей, только потому что Рождество.
Она аккуратно положила столовое серебро на пустую тарелку.
– Кинан и Вал обычно приглашают меня к себе домой на День благодарения и прочую фигню, но, ты знаешь, это неудобно вторгаться в семейные сборища? Поэтому я работаю. В Эгиде бесконечный поток документов, которые мне нужно прочувствовать на подлинность, так что это круто.
Нет, это совсем не круто. У нее не было настоящей семьи или друзей, так ведь? Но почему? И бесконечный
– Так что… они держат тебя взаперти в штаб-кваритире и заставляют исполнять их приказы? – Реган дернулась, словно он ткнул в нее электошокером.
– Конечно же нет! Я работаю добровольно. И вообще мне повезло там находиться. Обычно Эгида убивает таких как я.
– Таких как ты? – Когда она опустила взгляд в свою тарелку, определенно испытывая дискомфорт, он понизил голос. – Реган, ты можешь сказать мне. Нет ничего такого, чего бы я не слышал на своем веку.
Долгое мгновение Реган просто сидела напряжено, и он знал, что она была готова выскочить из-за стола. Очень медленно, Тан потянулся и накрыл своей ладонью ее руку, поглаживая ее так же, как успокаивал Стикса.
Возможно это печально, что весь его опыт сводился к умению успокоить свою лошадь, женщины же для него являлись абсолютно чуждыми созданиями. Его единственный опыт был связан с Лимос, и она точно не была типичной женщиной, независимо от того, как сильно хотела ею казаться.
Кроме того, когда она нуждалась в утешение, то как правило шла к Ресефу.
Постепенно Реган расслабилась.
– Мои настоящие родители были Хранителями. Но мой отец был одержим демоном, и находясь под влиянием демона, он оплодотворил мою мать. Я не демон, – добавила она быстро, и Тан улыбнулся.
– Я это знаю. Ты камбориан.
Она подняла голову.
– Я не камбориан.
Он покачал головой.
– Камбориан – это ребенок, рожденный от союза человека и демона. Ты камбориан. По существу, в человеческое семя твоего отца проникла демоническая энергия. Поэтому ты не демон, но владеешь некоторыми чертами и способностями демона. И возможно имеешь некоторые демонические слабости.
Она нахмурилась
– Я не переношу большинство лекарств.
– Я слышал, что многие демоны не переносят человеческие лекарства. Поэтому создается впечатление, что у тебя какая-то ненормальная аллергия.
– Мне кажется странным, что Эгида не знала кем я являюсь.
Он фыркнул.
– Эгиде плевать. Если они убивали детей, рожденных от одержимых, думаешь им действительно было важно как называть их?
Ее свирепый взгляд сказал ему, что она не готова к критике своих сослуживцев. А уж тем более, услышать от него.
– У нас есть название для них. И это не то, которое ты используешь.
– Да? И как же хранители зовут людей подобных тебе?
Реган отвела взгляд, и мгновенно на него накатила ярость, настолько сильная, что он чувствовал, как души начали в нем шевелиться даже не вызывая броню.
– Дьявольское отродье.
Он не мог сдержать грохочущий рык, зарождавшийся в его груди.
– Они называют тебя дьявольским отродьем?
– Нет. – Покачала она головой, ее отрицание было слишком сильным. – Я имела ввиду, не… это было в то время.