Смесь бульдога с носорогом

Стрельцова Маша

— Это кто? — в упор спросила я.

— Настя, — представил он ее.

— Что это у вас грязь — то такая? — вместо приветствия девица брезгливо оглядела слегка натоптанный уличной обувью паркет в холле. — Я разуваться в таком месте не намерена.

Она вздернула прехорошенький носик и прошла на кухню, оставляя следы.

— Маруся, тебе не трудно комья грязи за нашей гостьей смести в уголок? — холодно обратилась я к подружке, не сводя глаз с нахалки.

— Да тут нужен моющий пылесос,

дождь прошел, у нее все подошвы в жидкой грязи, — скептически заявила Маруська.

Гостья побагровела.

— Куда ты меня привел? — гневно спросила она у Ворона.

— Не переживай, котеночек, мы ненадолго, — успокоил он ее.

— Вот я после ее ухода и уберу, — заявила Маруська и подмигнула мне, — замоем за ней пол, да?

Маруська намекала на простейший обряд на то, чтобы человек сюда больше не ходил. Правильно, да только вряд ли она и так сюда придет.

Я была зла. «Котеночек», черт возьми???? Хорош котеночек, мымра недомытая! Да на ней косметики килограмма два, умыть — так там такая обезьяна окажется!

Злая на весь свет, я пошла в гостиную, Ворон потопал за мной.

— Говори что надо, — сухо попросила я.

— Посмотри, как мне найти общак, — попросил любимый.

— Гадала уже, — отрезала я.

— Это ты себе гадала, а мне нет, — резонно заметил он.

Я спустя рукава и явно халтуря погадала ему, сказала что дела у него хреновые и ничего он не найдет.

— Как это — ничего?

— Да вот так, — злорадно сказала я. — Карты говорят что ты с этими деньгами никогда не встретишься.

Он задумчиво потер подбородок, посмотрел на меня и тихо сказал

— Ты мою смерть разделишь тогда.

Это была не угроза. Странно — но это звучало как … предложение… Руки и сердца. Как обещание…

— Разделишь? — прошептал он и внезапно потянулся ко мне.

«Сейчас он меня поцелует!» — со сладким ужасом подумала я и тут дверь распахнулась.

— Ой, смотри какая прелесть! Я такую же хочу! Купишь? — задыхаясь от восторга, в комнату влетела Настя. В руках она держала мой браслет из крупных прямоугольных изумрудов, каждый в рамке из маленьких бриллиантиков.

— Куплю, конечно, — улыбнулся ей любимый и у меня все в душе похолодело.

— Пятьдесят тысяч баксами, она того стоит? — подняла я бровь, глядя в глаза Ворона.

— А когда его тебе дарили, ты тоже задавала себе этот вопрос? — в упор спросил он и нежно улыбнулся подружке. — Настя, браслет положи на место и подожди меня там еще немного, я скоро.

— Ну сколько можно тебя ждать! — она очаровательно надула пухлые губки.

— Еще немного, котенок, хорошо? И завтра купим тебе браслет.

«Значит, считает что стоит», — отстраненно подумала я. Сердце мое было разбито на мелкие кусочки. Может быть, Ворон

и найдет общак, но не с моей помощью. Мне легче по субботам рыдать на его могилке, чем видеть около него девиц.

— Мария, — требовательно посмотрел он на меня, — ты мне толком так ничего и не сказала.

— Можешь не платить мне за сеанс, — холодно ответила я.

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Послушай, мы все гадания прошли?

— Нет, мы еще тени не смотрели, — неохотно признала я.

— Делай, — велел он.

Я нехотя принесла металлический поднос, прочитала на лист бумаги заклинание и дала его Ворону. Потом задернула шторы и стала наблюдать, как парень смял тонкий лист, положил на поднос и поджег от тонкой свечки. Мы молча смотрели, как полыхает маленький костер, постепенно угасая. Я взяла свечку и поставила ее позади хрупкой сожженной бумаги, так, чтобы она отбрасывала тень на стену.

— Что видишь? — спросила я Ворона.

Вопрос был неуместен. Очень четко на стене прорисовался профиль плейбоевского зайчишки.

— Да зайца какого — то, — неуверенно сказал любимый. — И что это значит?

— А что ты спрашивал, когда бумагу мял?

— У кого баксы.

— Ну вот тебе и ответ, — ехидно резюмировала я. — Потряси знакомых Зайцевых.

Ворон нахмурился.

— Черт меня подери, если я что — нибудь понимаю. Нет никаких знакомых Зайцевых.

Я не скрывая радости развела руками.

— Послушай, а ты сам — то чего делаешь для поисков? Или все на мои плечи переложил?

— Это было бы неосмотрительно, от тебя никакого толка, — жестко сказал он.

— А ты сам что выяснил? — в тон ответила я.

— Ничего, — спокойно сказал он. — Как и не было этих денег. В доме у Никанора все перевернули, ни в одном городском банке этих денег тоже нет. На запад он их перевести просто не мог — они всегда должны были быть под рукой, из общака ежедневно изымались суммы на разные нужды.

— Весело, — резюмировала я.

Он коротко кивнул и поднялся.

— Ты куда? — встрепенулась я.

— Пора, — коротко бросил он. — Настя, собирайся!

— Останься… — почти беззвучно шепнули мои губы.

Но он услышал.

— Мне надо к матери.

Коротко и четко.

Странно, что у таких бездушных тварей могут быть матери.

— Ну наконец — то, — недовольно протянула Настя, выпархивая из кухни.

— Браслет оставь, — холодно сказала я.

Для меня пятьдесят тысяч баксов — большие деньги, и никто мне его не дарил, сама покупала. Кому нужно изумруды с бриллиантами дарить той, что рожей на при нцессу не тянет. А тянет разве что на бесцветную моль вследствие того, что я блондинка… Пигментонедостаточная — чем не оскорбление?