Смешные деньги
Шрифт:
— Подумайте только, дорогая! — взахлеб говорила она. — Ведь я могла бы в детстве прогуливаться здесь с бабушкой, любуясь этим дивным видом! Какая обворожительная панорама!
Я подумала, что вряд ли в бабушкины времена было принято прогуливаться в этих местах, но придержала свой язык.
— Как жалко, что здесь нет Артура! — вдруг вырвалось у моей клиентки. — Он непременно снял бы этот вид на «Полароид»!
Мне опять пришла в голову ехидная мысль, что на «Полароиде» этот вид получился бы довольно жалким, но и эту мысль я оставила при себе и лишь спросила безразлично: — А кто такой — Артур?
— Это
— Это он обожает синие бейсболки?
— Да, он. Вы еще нигде не встречали его? — спросила она обеспокоенно.
— Не припоминаю, — ответила я. — Но я надеюсь, что не пропущу такой колоритной детали…
Конечно, обманывать нехорошо, но ведь и клиентка не была со мной до конца откровенной. Даже о своем брате она обмолвилась скорее случайно. Такое положение меня не очень устраивало. Тайны нервируют меня. Я предпочитаю знать о клиентах правду — пусть даже неприглядную, но правду. Это позволяет избежать многих глупостей. Пока же меня не покидало ощущение, что я влипла в какую-то дурацкую историю.
Дорога повернула налево, и через несколько минут мы подъехали к одному из бесчисленных подъездов огромного дома. В этом доме можно было разместить население небольшого районного города.
Я остановила машину и вопросительно взглянула на свою клиентку. Мисс Фридлендер решительно тряхнула головой и извлекла из сумки изящную записную книжку в обложке из красной кожи и паркеровскую ручку. Закусив губу и наморщив лоб, она принялась быстро черкать что-то на белоснежном листе бумаги. Потом вырвала этот лист из книжки и протянула мне.
— Я плохо пишу по-русски, — сказала она извиняющимся тоном. — Потому что у меня не имелось практики. Если вы поможете мне исправить ошибки, я буду очень благодарна.
Взяв в руки листок, я прочла следующее: «Уважаемый мистер Ситный (Борзыкин)! Убедительно прошу вас прибыть в гостиницу „Славянская“ к десяти часам завтрашнего дня для выяснения вопросов, затрагивающих наши обоюдные интересы. В случае, если вы проигнорируете наше предложение, мы оставляем за собой право обратиться в судебные инстанции.
Президент компании „Фридлендер Инкорпорейтед“ Линда Э. Фридлендер».
— Написано убедительно, — сказала я. — И практически без ошибок. Немного необычный почерк, но прочитать можно все без труда.
— Правда? — искренне обрадовалась американка. — Я очень счастлива этому! Все-таки дома мне приходилось редко упражняться в русском правописании.
— Не расстраивайтесь, Линда! — сказала я. — Нам тут тоже не слишком часто приходится заниматься писаниной. Вы многим дадите сто очков вперед!
Воодушевленная моими похвалами, мисс Фридлендер преобразилась. Размахивая листком, как флагом, она бросилась к подъезду. Я едва за ней поспевала. Джимми без всякого энтузиазма плелся в хвосте, надменно игнорируя взгляды дворовой детворы. Мисс Фридлендер и на этот раз потащила его с собой, надеясь, видимо, устроить бухгалтерскую проверку прямо на дому. На ее месте я бы не стала его тревожить.
Разумеется, мы никого не застали дома. Или нам не пожелали открыть. Укрепив записку на дверном номере, мы опять спустились
— Куда едем? — поинтересовалась я у мисс Фридлендер, когда мы уселись в машину. — В гостиницу? В город?
Американка ненадолго задумалась, а потом, шмыгнув носом, неуверенно сказала:
— Мне нужно найти один дом… Вы хорошо знаете город, Евгения?
— Достаточно хорошо, — ответила я. — Какой адрес вас интересует?
Еще не услышав ответа, я догадалась, каким он будет. Более того, именно в тот момент я поняла, что ответ этот имеет принципиальное значение, а ревизия ускользающего Ситного осуществляется лишь попутно, а может быть, и вообще для отвода глаз.
— Вы знаете улицу с названием Тараканья, дорогая? — с заискивающей улыбкой спросила мисс Фридлендер.
Не моргнув глазом, я ответила:
— С чистой совестью могу сказать, что подобной улицы я не знаю. И сомневаюсь, что такая улица существует. У нас не принято так называть улицы.
— Ну что вы! — горячо сказала мисс Фридлендер. — Такая улица должна существовать! На ней жила моя бабушка. Вот, посмотрите! — и она опять запустила руку в свой мешок.
Через мгновение я держала в руках старую фотографию на толстом, как галета, картоне. От времени изображение пожелтело и выцвело, но выглядело еще вполне прилично. На снимке я увидела осанистого мужчину в мундире офицера царской армии, с гордым выражением на упитанном лице. Под носом, который был похож на картошку, красовались лихо закрученные усы. Если бы эти усы можно было убрать, то в лице неизвестного офицера обнаружилось бы несомненное сходство с мисс Фридлендер, из чего я заключила, что это и есть ее русский дедушка. Он стоял на мощенной булыжником мостовой на фоне двухэтажного дома характерной для нашего города архитектуры — я имею в виду ту часть города, которая сохранилась с конца девятнадцатого века. От этого дома веяло надежностью и уютом. На обороте фотографии сохранилась витиеватая надпись чернилами: «Дорогой Любаше в день годовщины нашей свадьбы. Любящий супруг. Май. 1913 год».
— Они жили вот в этом доме! — возбужденно сказала мисс Фридлендер. — В этом самом! И адрес бабушка мне сама написала. — Тараканья улица, дом номер один… Они занимали весь верхний этаж! Я хочу прикоснуться к этим священным для меня камням!
Я еще раз посмотрела на снимок. Разумеется, мне часто попадались на глаза похожие дома, но ракурс на фотографии не давал возможности рассмотреть какие-то дополнительные ориентиры, да и времени прошло чересчур много. Может быть, этого дома давно не существует…
— Вы уже наводили справки в адресном столе, Линда, — сказала я утвердительно.
— Да, я была там, — энергично закивала она. — И, конечно, они сказали мне то же самое — у нас в городе нет Тараканьей улицы! Они вели себя просто вызывающе, смеялись мне прямо в лицо! Но я не могла ошибиться — моя бабушка до преклонных лет сохраняла ясный ум и трезвую память!
— Не волнуйтесь, Линда, — сказала я миролюбиво. — И не преувеличивайте злокозненность окружающих. Просто для нынешнего уха название улицы звучит забавно.