Смешные деньги
Шрифт:
— Но что же мне делать?! — недоуменно и жалобно сказала мисс Фридлендер.
— Давайте подумаем… Боюсь вас разочаровать, но вполне может оказаться так, что дома вашей бабушки уже не существует…
— Нет, только не это! — эмоционально воскликнула американка. — Не пугайте меня!
— Увы, прошло слишком много времени! — сказала я. — Но даже если дом сохранился, найти его будет непросто. С тех пор улицу могли переименовать, перестроить, могли как-нибудь переделать дом…
— Правда, — упавшим голосом произнесла мисс Фридлендер. — Я как-то об этом не подумала… Всегда кажется, что дом ваших родителей будет стоять
— Знаете что? — предложила я. — Давайте заглянем в краеведческий музей. Может быть, там нам что-нибудь подскажут.
— У вас в городе имеется музей? — тут же восхитилась мисс Фридлендер. — Как интересно!
— Да. И он, между прочим, находится совсем рядом с гостиницей, — заметила я.
— Мы немедленно едем туда! — заявила мисс Фридлендер.
Как нарочно, музей в этот день был закрыт для посетителей. Но после недолгих переговоров нас все — таки впустили. Экзотическая родословная мисс Фридлендер и ее клоунский вид произвели на сотрудников музея неизгладимое впечатление. После того как мы сумели растолковать нашу проблему, краеведы неожиданно развеселились и принялись переглядываться.
Мисс Фридлендер уже собиралась обидеться, но тут нам объяснили, что с подобной просьбой мы обращаемся не первые, и не далее как сегодня двое мужчин уже наводили справки про Тараканью улицу.
— Что?! — ахнула моя клиентка, буквально подпрыгивая на месте. — Как они выглядели?
Сотрудницы, несколько смущенные горячностью заморской посетительницы, довольно похоже нарисовали портреты Артура Фридлендера и бедняги Стаса. Мисс Фридлендер пришла в ярость и негодование.
— Он уже здесь! Ты слышишь, Евгения, этот нахал уже здесь! — завопила она, хватая меня за пуговицу на куртке. — Каков негодяй!
— Стоит ли так убиваться, мисс Фридлендер? — встревоженно сказала я. — Понятно, что сводный брат не может претендовать на ваши святыни, но, может быть, им движет вполне простительная любознательность? Такая добыча для его «Полароида»!
— Ты ничего не понимаешь, Евгения! — простонала мисс Фридлендер, но тут же, спохватившись, закрыла рот.
В этом уже было нечто определенное, но, к сожалению, место было не слишком подходящее для выяснения подробностей. Музейные работники и без того были шокированы. Кажется, и сама мисс Фридлендер это поняла.
Она рассыпалась в извинениях и принялась направо и налево раздавать долларовые бумажки из своей сумки. У краеведов головы окончательно пошли кругом. Они растерянно смотрели друг на друга, то краснея, то бледнея. Доллары они держали в руках с застенчивой осторожностью, точно анализы в приемной больницы. Наконец одна из сотрудниц пришла в себя.
— Пойдемте к Тихону Фомичу! — волнуясь, сказала она. — Он вам все объяснит!
Нас провели по длинному полутемному коридору и сдали на руки маленькому худому старичку, державшемуся очень бодро и приветливо. У него было живое морщинистое лицо, умные глаза и загорелая кожа на голове, просвечивающаяся сквозь редкий седой ежик волос.
— Вот, Тихон Фомич, к вам! — с веселой растерянностью сказала женщина. — И опять по тому же вопросу!
Старичок пытливо посмотрел на нас и добродушно спросил:
— Это по какому же — по тому? Не совсем вас понимаю, Софья Андреевна.
— Опять эту улицу спрашивают. Как ее… Тараканью, — наморщив нос, сказала женщина. — И опять, представьте, иностранцы!
— Вот оно что, — хитро протянул старичок и улыбнулся нам. — Да вы присаживайтесь. Сейчас во всем разберемся.
— Ну я пойду, — облегченно сказала Софья Андреевна. — Тихон Фомич вам все расскажет… — и она исчезла.
Тихон Фомич с кряхтеньем взобрался по складной лесенке на самый верх одного из книжных стеллажей, которыми была заставлена комната, и снял с полки какой-то талмуд.
— Откуда же будете? — спросил он, спустившись на пол. — Из каких пределов?
— Из Америки, — ответила я. — Но это не я, а вот эта женщина… Кстати, она прекрасно говорит по-русски. Ее корни здесь, в Тарасове.
— Очень приятно! — с энтузиазмом сказал старичок, раскрывая толстую книгу с пожелтевшими страницами. — Значит, зов крови, так сказать… Любовь к родительским гробам, образно говоря… Очень, очень похвально!
Он перелистал страницы и сообщил:
— Вам исключительно повезло! Я могу дать вам справку об интересующей вас улице практически сразу, без задержек. Сегодня утром мне уже пришлось давать такую справку — но тогда моему гостю пришлось подождать. Знаете, многие старые названия улиц я помню наизусть, но вот Тараканья улица почему-то как на грех выпала из моей памяти. Пришлось попотеть, прежде чем я восстановил всю последовательность событий… Но зато вы теперь получите исчерпывающую информацию. Вот, полюбуйтесь! — Он придвинул к нам поближе старинный фолиант и, водя пальцем по типографским строчкам, изобилующим «ятями» и твердыми знаками, начал объяснять:
— Первые упоминания о Тараканьей улице относятся к началу восемнадцатого века… Тогда это была окраина города, и там располагались постоялые дворы и ночлежки. Полагаю, тараканов там хватало — отсюда скорее всего и название. Постепенно город рос, ночлежки снесли, и поменять его решились только перед самой революцией. Улица стала называться Короткой — вот так, без особых хитростей, — она и в самом деле была очень коротка, скорее переулок, чем улица. Но новое имя не прижилось, ее по привычке продолжали называть Тараканьей.
А тут грянула революция, гражданская война… Новая власть, сами знаете, обожала переименования. Не избежала этой участи и Тараканья улица. Но в этом случае власть сделала очень изящный ход — из Тараканьей улица превратилась в улицу имени героя гражданской войны Тараканова! Блестяще, не правда ли?
Но в этом статусе она продержалась лишь до тридцать седьмого года, когда, как известно, многие герои превратились в английских шпионов, и их имена были беспощадно вычеркнуты из истории. Улицу опять переименовали — теперь в Тракторную. Как видите, некое фонетическое сходство старались сохранять. Однако это еще не все. В шестидесятых годах одну из новых улиц — совсем в другом районе — называют тоже Тракторной, и в городе появляются две улицы с одинаковым названием. Во избежание путаницы Тараканью пришлось опять переименовывать. Тут уж не мудрствовали лукаво, рассуждали примерно так: что такое трактор? Стальной конь. Значит, быть улице Стальной! С тех пор под этим названием она и существует. Единственное уточнение — теперь это все-таки не улица, а переулок — переулок Стальной. И вот он где находится. — Тихон Фомич ткнул пальцем в карту города, которую он заботливо развернул перед нами.