Смешные рассказы и юморески
Шрифт:
– Но ведь что-нибудь в том роде все-таки было, не сомневаюсь, тебе есть, что скрывать – сказал я.
– Читай читай – сказала она дрожащим от наигранного волнения голосом – Пускай между нами не будет ничего такого, чего бы ты не знал.
– Пытается вызвать тебя на откровенность – прочел я дальше – Интересно, что я тебе все-таки обещал?
– Да, золотые горы и всякие чудеса, ты просто не помнишь, поскольку был пьян. Обещал, что будешь обо мне заботиться, исполнять все мои капризы и всячески
– Что же и жениться обещал?
– Угу.
Давай поспорим
– Самое страшное несчастье – это эгоизм – заявил Наливайкин – И представьте себе, что все мы неизбежно в него погружаемся и только с помощью литературы еще возможно вытащить всех из этого болота.
– Самого себя за волосы, как барон Мюнхаузен – подхватил Зазнайский.
– Да литературы давно никакой нет – захныкал Графоманов.
– Для этого надо погрузиться в совсем уж нечто глубокомысленное и совершенно заумное, чтобы отвлечь этих читателей от тех гнусных пороков, которыми они пробавляются – резюмировал Наливайкин.
– Да сейчас никто ничего не читает и ни во что не верит – сказал Графоманов.
– Это как раз то, что надо – сказал Наливайкин – Кто-то из великих кажется сказал, когда все ни во что не верят их проще всего заставить поверить во что угодно. Вот в чем заключается наша задача.
– Да они сочиняют стишки лишь с одной целью – выпендриться – сказал Зазнайский.
– Мы должны предоставить этим недоумкам развернутый анализ происходящего – сказал Наливайкин – И тогда им не захочется строить из себя не пойми что и вести себя так будто их на помойке нашли.
– Вы то сами верите во всю эту чушь, которую собираетесь высасывать из пальца – пришлось мне вмешаться.
– Это совсем не обязательно, главное упиваться красотой вымысла – сказал Графоманов.
– На западе, между прочим, сочиняют какие – то сказки и разводят, и дурят всех, как детей – поддержал его Наливайкин – А чем мы хуже?
– По-вашему не имея никаких убеждений, это нормально манипулировать словесной абракадаброй? – сказал я.
– Ты с кем, с нами или против нас? – спросил Зазнайский.
– Ты уж определись, против кого собрался дружить – сказал Наливайкин.
– Мы тебя пригласили, как порядочного, потому что ты произвел фурор, бросив вызов модернистам – сказал Графоманов – А ты и с нами не хочешь дружить.
– Вести себя вызывающе, в этом что-то есть – сказал Наливайкин – Только не забывай про закон отрицания, отрицания в результате которого возвращаешься на круги своя.
– Против этого и не поспоришь – сказал я и хлопнул дверью.
Почему
– Удивляюсь,
– Вынужден развеять твои мещанские представления о свадьбе, ангелочках и прочей ерунде, поскольку погружен в свои буйные, на гране гениального помешательства мысли, мне сейчас не до этого – сказал я.
– Зря что ли я тебя обхаживала, ублажала, лебезила перед тобой, намеки прозрачные посылала.
– Для меня жениться все равно, что голову тигру в пасть засунуть – сказал я.
– Какие же вы все одинаковые – сказала Ванда.
– Вы тоже.
– Как я мечтала встретить какого-нибудь сказочного принца, а попадались одни мелочные жлобы – сказала Ванда.
– А какого мне, имея представления об идеале, испытывать разочарования, общаясь с хитроватыми вертихвостками, которых всегда бесило, что я не попадаюсь на их, шитые белыми нитками, уловки – сказал я.
– Лицемерие и расчетливость – вот что правит миром – сказала Ванда.
– Хочешь прослыть философом в юбке?
– Не знаю, как еще сбить твою насмешливость и цинизм, и доказать, что я – единственная в своем роде – сказала Ванда.
– Настоящая любовь трагична. Как не отшучивайся, но одному несчастному мыслителю не победить того зла, что твориться в мире, а когда герои уходят, остаются одни клоуны – сказал я.
– С тобой хоть в театр не ходи, рассмешил ты меня своим пафосом – сказала Ванда – Давай открывай шампанское, выпьем за то, что ты не собираешься на мне жениться.
– Вот это уже лучше, а то я не знаю, как к тебе подход найти. Все то ты прекрасно знаешь. Вот что значит пользоваться успехом у женщин.
– Ты то здесь причем?
Как развенчать представления о самом себе
Для это всего то и надо, что встретиться с новой женщиной или с той, о которой давным давно забыл.
– Ты думаешь, что ты – пуп земли, вокруг которого все вращается и все остальные тебе чем-то обязаны или по крайней мере во всем виноваты – наверняка заявит она.
– То что я – самодовольный и самовлюбленный, и самонадеянный я уже знаю, хотелось бы услышать что-нибудь новенькое о самом себе.
– Ты этим гордишься и выставляешь на показ, а чем ты собственно лучше других тем, что не разделяешь их представлений о жизни.
– Знала бы ты, чего мне это стоило, пока я наконец прозрел – сказал я.
– Ты просто потерпел фиаско, а сейчас ищешь оправдание.
– А кто воспитал несгибаемую силу воли, олимпийское спокойствие и железобетонный оптимизм? – сказал я.