Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков
Шрифт:
Общественное осуждение вызывал брак дворянской девушки с человеком недворянского происхождения или так называемой «свободной» профессии (композитором, артистом, художником). Главным образом по этой причине А. М. Бакунина (1768–1859) не устраивала наметившаяся в 1839–1840 годах перспектива выдать замуж свою дочь Александру (1816–1882) за В. П. Боткина (1810–1869), который был сыном купца 465 . В 1844 году ему предпочли отставного офицера кавалерии, помещика Гавриила Петровича Вульфа 466 , принадлежавшего к древнему дворянскому роду, внесенному в I часть родословной книги Тверской губернии 467 .
465
См.: Носик Б. Премухино Бакуниных: Отцы и дети // Наше наследие. 1990. № III (15). С. 153; Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: Биографии: В 12 т. М., 1991. Т. 1. С. 606.
466
См.: Манн Ю. В. В кружке Станкевича: Историко-литературный очерк. М., 1983. С. 232.
467
См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона:
Тем не менее прецеденты мезальянса дворянок все-таки имели место. Более того, при вступлении в «неравный» брак им гарантировалось сохранение прежнего правового статуса: «…благородная Дворянка, вышедши замуж за недворянина, да не лишится своего состояния; но мужу и детям не сообщает она дворянства» 468 . Иногда дело доходило до чрезвычайно экстравагантных ситуаций, спровоцированных, что важно, инициативой, исходящей от женщины. Мемуаристка А. Н. Энгельгардт передавала одну такую историю, которую помнила с институтских времен: «К нашей даме, напр[имер], езжала одна приятельница. Мы самым точным образом знали – не от классной дамы, конечно, которая нам бы этого не сообщила, – что она злая, бьет и дерет за волосы свою горничную и влюблена в своего кучера. Что наши сведения были верны, подтвердилось впоследствии тем, что она вышла замуж за этого кучера» 469 .
468
ПСЗ. 1. Т. XXII. № 16187. Ст. 7. С. 347.
469
Энгельгардт А. Н. Очерки институтской жизни былого времени // Институтки: Воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 161.
Разумеется, то, что могла позволить себе взрослая, судя по тексту, экономически самостоятельная женщина, было совершенно недопустимо для молодой девушки, впервые выходившей замуж. Вступление в мезальянс, скорее всего, было обусловлено именно сексуальным влечением.
Мезальянс дворянской женщины осуждался общественным мнением в гораздо большей степени, чем мезальянс мужчины. Графиня Елизавета Сергеевна, урожденная Шереметева (1818–1890), выйдя в 1846 году замуж за итальянского пианиста и композитора Теодора Дёлера, должна была уехать жить за границу, поскольку ее брак не мог быть принят «высшим обществом», к которому она принадлежала в силу своего происхождения. Как писала ее мать, «здесь все будут давать ей [дочери] почувствовать, что отныне она „жена артиста“, и все будут повторять эти слова с удовольствием» 470 . Всеобщего порицания заслуживало также и поведение матери, давшей разрешение на брак и замечавшей с горечью по этому поводу: «…не только родственники, но и все мои знакомые никогда не простят мне моего согласия» 471 .
470
Письмо В. П. Шереметевой к Т. Дёлеру от 26 июля 1845 г. // РГАЛИ. Ф. 752. Е. С. Дёлер. Оп. 1. Д. 586. Л. 7 об. Цит. по: Снытко Н. В. Две тени Остафьевского парка // Встречи с прошлым: Сб. мат-лов Центрального государственного архива литературы и искусства СССР. М., 1990. Вып. 7. С. 24.
471
Там же.
В аристократической среде выбор брачного партнера не только подчинялся влиянию семейного и родственного окружения, но и подлежал контролю со стороны императора. Е. С. Шереметева писала Т. Дёлеру о «вердикте» Николая I по поводу предстоящего замужества: «На бале его величество подошел к моей сестре Аннет и спросил, правда ли, что он слышал о моей помолвке, и неужели она и вся семья не знает, что разрешение на этот брак может дать только он и брака девушки, носящей одну из знатнейших фамилий, с артистом он никогда не разрешит. Пусть сестра передаст матери, что этот брак он запрещает» 472 .
472
Письмо Е. С. Шереметевой к Т. Дёлеру от 1846 г. // РГАЛИ. Ф. 752. Оп. 1. Д. 558. Л. 139. Цит. по: Снытко Н. В. Указ. соч. С. 21.
К тому же монарх не мог не принимать во внимание различие вероисповеданий обоих претендентов. Брак православной женщины с «Луккским подданным и дворянином, католического вероисповедания» 473 , вызывал к себе негативное отношение в российском «высшем» дворянском обществе и не заслуживал императорского поощрения.
Уклонение Е. С. Шереметевой от соблюдения межродового соответствия при выборе будущего супруга ставило в довольно сложное положение ее мать, Варвару Петровну Шереметеву, урожденную Алмазову 474 , которая признавалась в письме к великому князю Михаилу Павловичу в том, что ей нелегко было дать свое согласие на замужество дочери, принимая во внимание принадлежность последней к родовитому дворянству и недостаточно высокое по сравнению с этим социальное положение жениха: «…мысль выдать ее за человека не равного с ней состояния, гордость древней фамилии нашей, оскорбленное самолюбие не позволяли мне долго согласиться на это» 475 . Мезальянс представительницы древнего дворянского рода рассматривался как нарушение своеобразной тенденции к эндогамии, поддержание которой являлось одним из проявлений способности дворянского сообщества к самоорганизации. Как видно из письма В. П. Шереметевой, дискурсивно социальная дифференциация акцентировалась и, наоборот, камуфлировалась в этических терминах: «Его императорское величество изъявил негодование свое дочери моей графине Шереметевой [Анне Сергеевне] говоря, что брак этот нанесет срам фамилии, оскорбит общество – происхождение и состояние Дёлера ничего не имеют позорного: семейство его весьма уважаемо в герцогстве Луккском, всегда было приближено ко двору, отец его был воспитателем наследного герцога, и Федор Дёлер, жених моей дочери, только семь лет тому назад решился, с позволения владетельного герцога, употребить свой талант в пользу небогатого своего семейства: причина, побудившая его сделаться артистом, приносит ему честь. Теперь же, имея обеспеченное состояние, он снова возвращается в прежний быт свой, а герцог, узнав, что Дёлер женится на русской дворянке, обещал его самого возвести в дворянское достоинство и сделать, сказал герцог, для него больше, чем он может ожидать» 476 .
473
Письмо Т. Дёлера к Николаю I от апреля 1846 г. // Там же. Д. 3. Л. 11. Цит. по: Снытко Н. В. Указ. соч. С. 26.
474
См.: Снытко Н. В. Указ.
475
Письмо В. П. Шереметевой к великому князю Михаилу Павловичу от февраля 1846 г. // РГАЛИ. Ф. 752. Оп. 1. Д. 3. Л. 8 – 9 об. Цит. по: Снытко Н. В. Указ. соч. С. 24.
476
Там же. С. 25.
Разрешение Николая I на вступление в брак было получено Е. С. Шереметевой только после возведения Т. Дёлера герцогом Луккским в наследственное дворянское достоинство, пожалования ему ордена святого Людовика и титула барона, а также после ходатайства великого князя Михаила Павловича, покровительствовавшего В. П. Шереметевой 477 . По настоянию императора Дёлер принимал на себя обязательство «никогда не давать публичных концертов в России со времени совершения брака… с Елисаветою Шереметевой» 478 .
477
См.: Снытко Н. В. Указ. соч. С. 25–26.
478
Письмо Т. Дёлера к Николаю I от апреля 1846 г. // РГАЛИ. Ф. 752. Оп. 1. Д. 3. Л. 11. Цит. по: Снытко Н. В. Указ. соч. С. 26.
В известном смысле монарх выступал гарантом нормативного воспроизводства матримониальных стратегий дворянства в соответствии с требованиями обычая. Одним из важнейших требований считалась необходимость формального продолжения дворянского рода, интересами которого в первую очередь мотивировался выбор брачного партнера. Княгиня Е. Р. Дашкова объясняла «снисходительное» отношение к себе родственников свекрови тем, что ее муж «был их общим любимцем и все они сильно желали, чтобы он женился, так как он был последний князь Дашков» 479 . В. П. Шереметева, заступаясь за дочь перед великим князем, уточняла: «Дочери моей 26 лет, она младшая в семействе, старшие обе за Шереметевыми и имеют сыновей, следственно, род наш от этого брака не прекращается» 480 . Действовавшее же в России законодательство (в частности, Жалованная грамота дворянству), допускавшее возможность заключения брака, не санкционированного традиционными нормами, лишь закрепляло юридические статусы в контексте альтернативных матримониальных ситуаций, неизбежно возникавших на практике.
479
Дашкова Е. Р. Записки 1743–1810 / Подгот. текста, ст. и коммент. Г. Н. Моисеевой; отв. ред. Ю. В. Стенник. Л.: Наука, 1985. С. 10.
480
Письмо В. П. Шереметевой к великому князю Михаилу Павловичу от февраля 1846 г. // РГАЛИ. Ф. 752. Оп. 1. Д. 3. Л. 8 – 9 об. Цит. по: Снытко Н. В. Указ. соч. С. 25.
Несанкционированный выход российских дворянок замуж за иностранцев карался так же сурово, как и участие дворян в политических заговорах. Один из репрессивных циркуляров Министерства внутренних дел в отношении некой нарушительницы матримониальных предписаний гласил: «Государь Император, согласно мнению Государственнаго Совета, Высочайше повелеть соизволил: дворянку Эмилию Галецкую, виновную в самовольном оставлении отечества и принятии подданства иностранной державы чрез вступление в брак с иностранцем, подвергнуть вечному из пределов Государства изгнанию, а в случае самовольнаго возвращения в Россию сослать в Сибирь на поселение» 481 . Вместе с тем это свидетельствует о том, что среди дворянок находились такие, которые осмеливались на подобное поведение, несмотря на предостережения и действовавшие запреты.
481
ГАТО. Ф. 466. Тверское наместническое правление. Оп. 1. Д. 4232. Л. 1.
Для родителей жениха особое значение имело имущественное положение его будущей супруги. Мемуаристка Н. А. Дурова, описывая свою «первую склонность» в четырнадцатилетнем возрасте к «молодому человеку лет двадцати пяти», сыну помещицы Кирияковой, не увенчавшуюся матримониальным результатом, вспоминала: «Старая Кириякова просила тетку мою осведомиться, имею ли я какое приданое, и, узнавши, что оно состоит из нескольких аршин лент, полотна и кисеи, а более ничего, запретила сыну своему думать обо мне» 482 . Отцы, как и матери, стремились своевременно напомнить взрослым сыновьям о важности материальной стороны брака. В составе переписки тверского дворянина Евграфа Васильевича Суворова с сыном Иваном Евграфовичем содержится любопытное отцовское «наставление как вступить в супружество икак жыть ичем» 483 .
482
Дурова Н. А. Кавалерист-девица. Происшествие в России // Дурова Н. А. Избранные сочинения кавалерист-девицы. М.: Моск. рабочий, 1988. С. 36.
483
Письмо Е. В. Суворова к И. Е. Суворову. Б/д (1818 г.?) // ГАТО. Ф. 1041. Оп. 1. Д. 61. Л. 2.
В письме, датированном 17 октября 1817 года, Иван Евграфович обращался к отцу с просьбой разрешить ему жениться «на благородной девице» Анне Михайловне Романовой и благословить «окончить судбу», вместе с тем сообщая о том, что стоимость принадлежавшей его избраннице 1/14 часть имения составляла 10 тысяч рублей, и напоминая о ранее данном ему принципиальном разрешении на женитьбу 484 . В ответном письме от 16 ноября 1817 года Евграф Васильевич Суворов весьма обстоятельно излагал сыну свою точку зрения на проблему вступления в брак. Общий смысл его рассуждений сводился к тому, что при выборе супруга или супруги должен иметь место некоторый элемент расчета, в брак следует вступать людям примерно равного имущественного положения, а материальный достаток является необходимым условием семейного благополучия: «Я как болезнующеи одетях своих отец, ижелающеи им всякаго блага, хочу сказать тебе о примерах нынешняго времяни может быть частию и тебе известными, что многия партии безращету невравенстве оженившись, неимеют согласнои и покойной жизни, и напаследок понедостаточному состоянию, приобыкнув быть подражателями слепои моды, обременяются разными пригорести без покоиствами; спотерением и самаго даже здаровья. В таком случае, ты должен врешении судьбы твоеи управляться благоразумием…» 485
484
Письмо Е. В. Суворова к И. Е. Суворову от 16 ноября 1817 г. // Там же. Д. 60. Л. 1.
485
Там же.