Смеющаяся Тьма

Громова Полина Сергеевна

Я молчал в ожидании. Почему-то мне казалось, что сейчас Лай обязательно должен закурить. Но он не закурил. Он ждал вопроса. Наконец я решился.

— Что такое Хельга?

Лай ответил не сразу. Он отвел взгляд в сторону, и чувствовалось, что перед его мысленным взором проплывают картины давно минувших лет… тысячелетий.

— Я не стану говорить тебе, что такое Хельга вообще. Со временем ты поймешь это сам. Я скажу, что она для меня, — произнеся это, он замолчал ненадолго, а потом продолжил: — Когда-то мое существование тяготило меня. Я жил лишь потому, что ничто не уничтожало меня. Это длилось довольно долго. Так долго, что я успел забыть, что было до этого. Когда

появилась Хэлгерда, я ухватился за нее, как за последний смысл… — Он посмотрел на меня. — Я люблю Хельгу. Но не так, как люди любят друг друга. Ты, наверное, и сам уже понял, что мы любим иначе.

— А что случилось после того, как вы с Хельгой ушли искать силу?

— Мы прошли великое множество миров, — с готовностью ответил Лай. — В каждом мы проживали по целой человеческой жизни, иногда меньше или больше. Мы исследовали каждый мир в поисках силы, которая дала бы нам независимость. Однажды мы нашли ее. Хельга нашла. На самой окраине Вселенной она встретила нечто, которое раскрыло ей секрет. Секрет, как совершенно любое существо может стать для самого себя источником практически беспредельных возможностей. Секрет черпать силу не откуда-то извне, из глубин себя. Знание древнейших демиургов. Хельга поделилась этим знанием с нами. Потом мы вернулись в этот мир. Теперь мы правим им. Ты это хотел знать?

— Не уверен.

— Хороший ответ, — кивнул Лай. — Но не надо смотреть на меня так, как будто бы ты никогда не подозревал ничего подобного. Мы позволяем этому миру развиваться так, как он хочет, мы допускаем даже некоторое противостояние себе — так у людей сохраняется иллюзия свободы воли. Мы поступили так, как собирались когда-то; мы решили, что могущество — это не повод отказываться от номинальной власти. Но на самом деле мы занимаемся только тем, что в критические моменты не даем этому мирку рухнуть. Не то, чтобы нам его жаль — мы всегда можем уйти в любой другой мир, и он не оттолкнет нас, не попытается уничтожить, как отталкивал и уничтожал всех, отправлявшихся искать силу до нас. Но этот мир — когда-то он был нашей отправной точкой, он дорог нам как память. И потом, кроме нас, больше некому позаботиться о нем.

— А как же… боги?

— Боги? А ты веришь в них?

— Странный вопрос.

— Не спорю. Так что же, ты веришь в них?

— А они существует? — я старался поддерживать разговор, не глядя на Лая.

— Как тебе сказать… Ты ведь уже познакомился с Исайей. Он стал вторым отступником, первым союзником Хельги. Он отправился с нами для того, чтобы найти Бога и убить его. Ты знаешь, как он расстроился, когда доподлинно выяснил, что его нет?

— Так значит… богов нет?

— Не богов, Рик. Бога. Того самого, изначального, первосущего Бога, который должен был создать это все.

— Так что же — его нет?

— Этот Бог существует лишь субъективно. Для Исы Бога нет. А для тебя — я не знаю. Попробуй проверить, если хочешь. Что же касается остальных богов, то они зависят от людей еще больше, чем мы зависели когда-то: люди обеспечивают их существование. Мало кто из них может что-то сделать для мира, и привязаны они к нему сильнее, чем мы. Подумай об этом как-нибудь, — Лай бесшумно поднялся с кресла. Вдруг голос его поледенел: — И не смей обижать Хельгу. Я не посмотрю на то, что она тебя простит через пару минут. Я более памятлив, чем она.

Он исчез. Канул в Поток, повернувшись ко мне спиной, — кажется, он собирался куда-то идти. Наверное, править миром…

Верить в это все? Или не верить? А какая разница: истина существует вне зависимости от того, верю я в нее или нет. Обидно немного, но что же делать…

— А,

вот ты где! — послышался другой голос. Через комнату шел Иса. — Ты зачем расстроил Хельгу? Повторится такое — набью морду! — сказал он и, не дожидаясь моего ответа, исчез, промазав мимо двери.

Я усмехнулся. Осталось только Колену тихо-тихо войти и вежливо сказать мне, что обидевший Хельгу сам виноват и что он, Колен, не сможет мне ничем помочь, если…

— Как ты? — спросил Колен, просунув голову в дверной проем.

Я расхохотался. Пора было вставать и идти во Дворец на дежурство.

Глава 14. Черновик

Сумрачная, сырая улица. Кажется, мелкий дождь. Я иду в толпе безликих прохожих. Иду медленно, никуда не спешу. А впереди меня, пятясь, скачет Хельга — и нервно, истерично выкрикивает:

— Ну, чего ты от меня хочешь? Что тебе надо? Денег — да ты можешь и просто так получить даже то, что никогда не купит самый богатый человек на земле! Власти? Ты уже распоряжаешься жизнями людей, как мелочью в своем кармане! А хочешь любви? Хочешь девушку? Прямо сейчас? — она дергается в сторону, ловко подхватывает за талию проходящую мимо девчонку. Та, не понимая, что с ней происходит, визжит и вырывается, из ее рук выпадает корзинка, по мостовой раскатываются ослепительно-оранжевые апельсины. А Хельга все вопрошает: — Хочешь?!. Хочешь?!.

Я чертыхнулся и сбросил с себя наваждение. Не знаю, какой оно было природы: может быть, мое расстроенное сознание само рождало подобный бред, может, кто-то насылал его на меня… Хотя, нет. Последнее вряд ли: стены Дворца светлых магов не пропускали такое колдовство.

Я попытался удобнее устроиться на коротком жестком диванчике в «дежурке», будто бы специально сконструированном так, чтобы на нем невозможно было спать. В который раз чуть не упал. Последние мои попытки забыться спасительным сном так и заканчивались: бредом и столкновением лицом к лицу с полом этого замечательного заведения.

— Не спится? — с пониманием спросил Этьен, молодой светлый маг, с которым я делил сегодняшнее дежурство.

— Неа.

— Хочешь, заклятье на сон начитаю?

— Не надо. После него голова чугунная.

— Это да, — он вытащил из воздуха большое яблоко и сочно им захрустел. В комнате запахло кисло-сладким.

— А ты спать не хочешь? — спросил я.

— Нет, но к утру буду хотеть. Часа в три — в четыре от меня будет толку не больше, чем от этой тумбочки, хоть конец света наступай, — он качнул ногой, закинутой на подлокотник кресла, и указал на тумбочку. Толку от нее и правда было не много. — Но если я прикорну в эти два часа, к пяти я уже буду как огурчик, и если заявится Елена — а она может — у нас тут будет образцовое дежурство. Так что сейчас ты можешь спокойно отдыхать, но было бы здорово, если бы ты согласился посидеть на вахте те два часа.

— Без проблем. Я, говорят, могу вообще не спать.

— И это правда?

— Не знаю, не пробовал… — я потянулся, поднялся. — Пойду, поброжу по коридорам немного. По инструкции вроде бы положено.

— Можешь не ходить.

— Я размяться хочу.

— Тогда ладно.

Этьен дожевал яблоко, тоже встал, потянулся, а потом создал какую-то невидимую сущность, хаотично перемещающуюся по комнате, и принялся швырять в нее крошечные шарики из чистой силы. Когда попадал, возникала вспышка. Это было просто игрой: если бы Этьен действительно хотел уничтожить ее, он сделал бы это быстрее и проще. Понаблюдав за ним немного, я отправился бродить по коридорам Дворца, потому что всяких невидимых сущностей, в том числе и пытающихся меня убить, мне хватало и в жизни.