Смеющийся труп
Шрифт:
— Это значит, Сеймур, вот что: я думаю, что ты тупой и все твои умственные способности у тебя в яйцах. — Все это я произнесла с приятной улыбкой.
Он с силой ударил меня по лицу тяжелой ладонью. Я покачнулась, но устояла на ногах. Пистолет даже не шелохнулся. Вот черт. Сеймур издал клокочущий звук и снова ударил меня, но уже кулаком. Я упала. Мгновение я лежала на тротуаре и слушала, как кровь шумит у меня в ушах. От пощечины лицо горело. От удара кулаком — ныло.
Кто-то пнул меня под ребра.
— Оставьте ее! —
Я лежала на животе и притворялась, что мне очень плохо. Это было нетрудно. Одновременно я нашаривала липучку. Сеймур тыкал «береттой» Ронни в лицо. Ронни орала на него. Пит схватил Ронни за руки и пытался ее удержать. Ситуация выходит из-под контроля. Прекрасно.
Я взглянула на ноги Сеймура и, поднявшись на колени, ткнула ему свой маленький пистолетик. Он замер и уставился на меня вытаращенными глазами.
— Не двигайся, иначе я твои шары на блюдечке подам, — сказала я.
Ронни двинула Пузана локтем в солнечное сплетение. Он согнулся и прижал руки к животу. Она развернулась и заехала ему коленом в лицо. Из носа у него брызнула кровь. Он пошатнулся. Вероника со всей силы ударила его по скуле кулаком, и он упал. Калибр 0.22 оказался у нее в руке.
Я чуть было не завопила: «Молодчина, Ронни», но это прозвучало бы недостаточно круто. Поздравлять друг друга мы будем позже.
— Скажи своему другу не двигаться, Сеймур, иначе я спущу курок.
Он сглотнул так громко, что даже я услышала.
— Не двигайся, Пит, хорошо?
Пит не ответил.
— Ронни, пожалуйста, возьми у Сеймура пистолет. Спасибо.
Я все еще стояла на коленях; мой пистолет упирался бандиту в пах. Сеймур позволил Ронни забрать у него оружие. Очень хорошо.
— Я прослежу за вторым, Анита, — сказала Ронни. Я не смотрела на нее. Она со своей работой справится. А я должна делать свою.
— Сеймур, это 38-й специальный, рассчитан на два выстрела. К нему подходят разные патроны: на 0.22, 0.44 или 0.357 «магнум». — Это была ложь, к новой облегченной версии не подходят патроны крупнее 38-го калибра, но я могла бы поспорить, что Сеймур их не различает. — Сорок четвертый или 0.357 — и ты можешь послать фамильным драгоценностям прощальный поцелуй. Двадцать второй — что ж, возможно, тебе будет просто очень, очень больно. Как я всегда говорю в подобных случаях: «Как тебе кажется, у тебя сегодня удачный день?»
— Что ты хочешь, эй, что ты хочешь? — Голос его от страха стал тонким и писклявым.
— Кто тебя нанял?
Он покачал головой:
— Нет, сестренка, он нас убьет.
— «Магнум-357» оставляет чертовски здоровую дырку, Сеймур.
— Не говори ей ничего, — сказал Пит.
— Если он скажет что-нибудь еще, Ронни, отстрели ему коленную чашечку, — сказала я.
— С удовольствием, — сказала Ронни. Интересно, сделает ли она это на самом деле. Еще интереснее, прикажу ли я ей это сделать. Лучше не выяснять.
— Ответь
— Боже, пожалуйста, не надо.
— Кто вас нанял?
— Бруно.
— Ты придурок, Сеймур, — сказал Пит. — Он убьет нас.
— Ронни, пожалуйста, подстрели его, — сказала я.
— Ты сказала, коленную чашечку, правильно?
— Да.
— А может, лучше локоть? — спросила она.
— На твое усмотрение, — сказала я.
— Вы сумасшедшие, — сказал Сеймур.
— Да, — сказала я, — и тебе лучше не забывать об этом. Что именно вам сказал Бруно?
— Сказал, чтобы мы притащили тебя на Большой, возле Вашингтон-стрит. Сказал, чтобы мы взяли вас обеих, но разрешил использовать блондинку, чтобы уговорить тебя поехать.
— Адрес, — потребовала я.
Сеймур сказал адрес. Я думаю, что в эту минуту он выдал бы мне даже секретный компонент волшебного соуса, если бы я попросила.
— Если вы туда пойдете, Бруно узнает, что мы раскололись, — сказал Пит.
— Ронни, — сказала я.
— Можешь стрелять в меня, цыпочка, это не имеет значения. Если ты пойдешь туда или пришлешь полицию, мы покойники.
Я поглядела на Пита. Он говорил очень искренне. Конечно, они с Сеймуром плохие парни, но…
— Ладно, мы туда не пойдем.
— Мы не пойдем в полицию? — спросила Ронни.
— Нет, если мы это сделаем, тогда уж лучше убить их прямо здесь. Но мы ведь не станем этого делать, а Сеймур?
— Нет, сестренка, нет.
— Сколько старина Бруно вам платит?
— Четыре сотни за каждую.
— Маловато, — сказала я.
— Можешь мне не рассказывать.
— Я сейчас встану, Сеймур, и оставлю твои шарики как есть. Но не вздумайте больше приближаться к нам с Ронни, или я расскажу Бруно, что ты его продал.
— Он убьет нас, сестренка. Убьет на месте.
— Правильно, Сеймур. Мы все просто притворимся, что между нами никогда ничего не было, хорошо? — Он энергично кивнул. — А тебе такой вариант подходит, Пит? — спросила я.
— Я же не идиот. Бруно вырежет мне сердце и заставит съесть. Мы ничего не скажем. — В голосе его чувствовалось отвращение.
Я встала и шагнула подальше от Сеймура. Ронни держала Пита на прицеле «беретты». Двадцать второй она засунула за пояс шорт.
— Валите отсюда, — сказала я.
Лицо у Сеймура было красное, на лбу выступил нездоровый пот.
— Можно мне забрать пистолет? — Он совсем отупел от страха.
— Не будь таким милым, — сказала я.
Пит встал на ноги. Под носом у него была полоска засохшей крови.
— Шевелись, Сеймур. Пошли отсюда.
Они пошли по улице бок о бок. Сеймур все время сутулился, и казалось, будто он борется с искушением зажать в горсти свои чудом уцелевшие сокровища.