СМИ в Древней Греции
Шрифт:
Само представление уже не имело прежнего значения: оно все более и более отодвигалось от публики, что проявилось и в одеянии актеров и в самой организации театрального пространства. Преображается актер: в одежде с накладными элементами, в котурнах на высоченной подошве, в масках с утрированными чертами он становится все дальше и дальше от аудитории. Сцену приподнимают на несколько метров, что еще более подчеркивает дистанцию между пьесой и зрителями.
Гимнасий
Зачем говорить о гимнасии в книге, посвященной коммуникации? Чтобы сказать, что там, как и на крупных современных стадионах, люди встречались друг с другом? Разумеется, встречались, но дело не только в этом. Гимнасию у греков была уготована совершенно особая судьба. Из места для спортивных упражнений, куда греки ежедневно отправлялись тренироваться,
Отчасти оно стало возможным потому, что гимнастика в Греции была поистине системой обучения. В этом ее самобытность по сравнению со взглядами на физические упражнения в других странах древности, например в Египте. Иными словами, ее практиковали не в качестве тренировки к соревнованиям, но как повседневные упражнения, служащие в то же время для телесного развития. Все молодые люди ежедневно отправлялись в палестру или гимнасий. Тем самым становится понятнее, почему внутри последнего учреждения, уже бывшего местом обучения, распространилась другая форма образования, на этот раз интеллектуального, а первыми начали распространять свои идеи в гимнасиях софисты. Но рассмотрим сначала более традиционные функции этих заведений, где греки встречались и обменивались информацией.
Видимо, в гимнасии или палестре все были готовы обсуждать что угодно. Об этом, в частности, свидетельствует начало платоновского «Хармида». Сократ возвращается из Потидеи, идет «к привычным местам бесед», заходит в палестру Посейдона Таврия, где его приветствует множество народу и начинает выяснять:
«Сократ мой, так ты уцелел в битве?!» <...> А я ему в ответ: «Как видишь, уцелел».
— Да ведь сюда дошли вести, — сказал он, — что битва была очень жестокой и в ней пали многие люди, которых мы знаем. <...>
— Садись же сюда, — сказал он, — и расскажи нам: ведь не обо всем мы точно осведомлены.
С этими словами он усадил меня подле Крития, сына Каллесхра. Сев рядом, я приветствовал Крития и остальных и стал рассказывать им о войске все, что каждого интересовало; вопросы же сыпались со всех сторон [133] .
133
Платон, «Хармид», 153 Ь-с (пер. С.Я. Шейнман-Топштейн).
Поделившись новостями, Сократ в свою очередь начинает расспрашивать друзей о том, что произошло за время его отсутствия. «А когда мы вдоволь наговорились об этом, я в свою очередь стал расспрашивать их о здешних делах: о философии — в каком она сейчас состоянии, и о молодежи — есть ли среди них кто-либо, выдающийся своим разумом, красотой или тем и другим вместе» [134] .
Гимнасий был не только местом обмена информацией, но и местом свиданий, разумеется, между мужчинами. В том же пассаже из «Хармида» Сократу сообщают о необычайно красивом юноше. Поскольку тот страдает головной болью, его подзывают к Сократу под предлогом того, что философ знает средство от мигрени. Вот как присутствующие встретили приход молодого человека:
134
Ibid., 153 d.
Хармид подошел и вызвал громкий смех, ибо каждый из нас, сидящих, освобождая для него место, хорошенько потеснил своего соседа — чтобы оказаться сидящим рядом с ним, — пока мы не заставили встать одного из сидевших с края и не сбросили на землю другого. Хармид же, подойдя, сел между мной и Критием [135] .
Начинается разговор — сначала о головной боли, потом на истинно философскую тему, о рассудительности.
Кроме того, с V в. до н.э. в гимнасии стали распространяться новые идеи. Специального места для этого предусмотрено не было, и софисты избрали для себя гимнасии во всех крупных городах, и прежде всего в Афинах, поскольку именно там собиралась городская молодежь, наиболее восприимчивая к их идеям. Первые контакты устанавливались в раздевалках. Не стоит, конечно, представлять себе раздевалки наших дней: немыслимо, чтобы в современный гимнастический
135
Ibid., 155 b-c.
Привычка распространилась быстро. Сократ тоже начал распространять свое учение в гимнасиях, и ряд платоновских диалогов происходит именно там или в палестрах. Так, однажды Сократ, идя из Академии в Ликей, встречает по пути Гиппотала и Ктесиппа с группой молодых людей.
Гиппотал, увидев, что я подхожу, молвил:
— Сократ мой, откуда ты держишь путь и куда?
— Из Академии, — отвечал я, — а иду я в Ликей.
— Значит, — отозвался он, — ты идешь туда же, куда и мы. Не присоединишься ли к нам? Это стоило бы сделать.
— Куда именно, — спросил я, — ты хочешь меня повести и к кому я должен присоединиться?
— Сюда, — отвечал он, указывая мне на расположенное напротив стены крытое помещение с отворенной дверью. — Мы здесь проводим время — мы и многие другие прекрасные юноши.
— А что это за постройка и в чем состоит ваше времяпрепровождение здесь?
— Это, — отвечал он, — недавно выстроенная палестра. Проводим же мы время большей частью в беседах, к которым с радостью привлечем и тебя.
— И прекрасно сделаете, — отозвался я. — А кто здесь наставник?
— Твой приятель и поклонник, — отвечал он, — Микк.
— Клянусь Зевсом, — сказал я, — это муж не без достоинств и способный софист.
— Так не хочешь ли последовать за нами, — спросил Гиппотал, — и посмотреть, кто там собрался?
— Сначала я охотно услышал бы от тебя, для чего ты меня приглашаешь и кто среди собравшихся там выделяется своей красотой? [136]
136
Платон, Лисид, 203 а-204 b (пер. С.Я. Шейнман-Топштейн).
Таким вот образом в гимнасиях постепенно налаживалось настоящее обучение. Платон основал в Академии свою школу философии в 887 г. до н.э. С тех пор, не прерывая писательской деятельности, он горячо отдался делу главы школы и наставника, готовя приезжавших к нему за обучением философии со всех концов греческого мира учеников прежде всего к управлению полисами. Позже Диоген, вопреки традиции вовсе не вещавший из бочки, обосновался в Крании, коринфском гимнасии. Его наука пользовалась такой славой, что послушать приезжали даже цари. Хорошо известен, к примеру, рассказ о его беседе с Александром. Благодаря Диогену коринфский гимнасий стал одним из важнейших центров кинической мысли.
Вначале связь между гимнасием и обучением была случайной. Как мы видели, софисты и философы приходили туда потому, что это было удобное место, где собиралась та часть населения, к которой они обращались. Полис мало интересовался разворачивавшимися там беседами. Связь эта обрела значимость только с эллинистической эпохи: обучение в гимнасиях мало-помалу институционализировалось и государство стало принимать участие в формировании программ и их финансировании. Дававшееся в гимнасиях образование составляли как курсы, читавшиеся штатными преподавателями, так и лекции странствующих учителей. Первые вели scholai, уроки, продолжавшиеся в течение всего учебного года, вторые — akroaseis, буквально «то, что слушают», отдельные лекции на различные темы. Если изначально единственным преподаваемым предметом была философия, лекции постепенно диверсифицировались. Со временем расширился и контингент учащихся, который уже не ограничивался молодыми людьми, занимавшимися гимнастикой.
Вместе с назначением гимнасия изменилась и его архитектура. Были спроектированы и открыты специальные учебные помещения; занятия перестали проходить в общей шумной зале и садах, где тренировались воины. В лекционных залах стояли стулья и столы, на которых находят граффити, вырезанные учениками. Параллельно гимнасии, до того загородные учреждения, стали строиться внутри городских стен, куда постоянным слушателям было легче добираться.
Так гимнасий мало-помалу стал в рамках полиса даже больше, чем университетом: он превратился в одно из главных мест собраний, культурный центр, куда стекалась публика.