Смок Беллью. Смок и Малыш. Принцесса
Шрифт:
Малыш, придя в полное уныние, уселся на корме, взял щепотку табаку и погрузился в мировую скорбь, в то время как Кит вычерпывал из лодки воду, а хозяева обменивались не совсем любезными замечаниями.
— Если вы исполните в точности мое приказание, мы сдвинем ее с места, — сказал Спраг.
План был недурен, но прежде чем молодой человек успел взобраться в лодку, его окатило до пояса водой.
— Придется высадиться и развести огонь, — сказал он, когда лодку снова отнесло к берегу. — Я совсем замерз.
— Теперь
На этот раз промок Стайн и, стуча зубами, заявил, что необходимо высадиться и развести огонь.
— Чепуха, — мстительно возразил Спраг, — из-за такой ерунды не стоит задерживаться.
— Малыш, — приказал Стайн, — вытащите мой чемодан с вещами и разведите огонь.
— Малыш, я запрещаю вам делать это! — воскликнул Спраг.
Малыш переводил глаза с одного на другого, выжидая, чем кончится спор, и не двигался с места.
— Я нанял его для себя, и он должен исполнять мои приказания, — возразил Стайн. — Малыш, берите чемодан и высаживайтесь на берег.
Малыш повиновался, а Спраг, дрожа от холода, остался в лодке. Кит, не получив никаких распоряжений, спокойно наблюдал за ними, радуясь отдыху.
— Лодка, на которой царит раздор, далеко не уедет, — пробормотал он, рассуждая сам с собой.
— Что такое? — зарычал на него Спраг.
— У меня привычка разговаривать вслух с самим собой, — ответил Кит.
Хозяин бросил на него злобный взгляд и еще несколько минут продолжал смотреть волком. Наконец он сдался.
— Вынесите мой чемодан, Смок, — приказал он, — и помогите развести огонь. Мы никуда не тронемся до завтрашнего утра.
На следующий день вьюга не унималась. Озеро Линдерман представляло собой не что иное, как узкое горное ущелье, заполненное водой. По этой воронке проносился порывистый, дувший с гор ветер, который то вздымал в ней огромные волны, то почти затихал.
— Если вы столкнете лодку с места, я, пожалуй, сумею отвести ее от берега, — заявил Кит, когда все было готово.
— Что вы смыслите в этом? — огрызнулся Стайн.
— Ну, как знаете, — ответил Кит и умолк.
Ему в первый раз приходилось работать по найму, но он быстро усваивал правила дисциплины. Он покорно и весело принял участие в нескольких безрезультатных попытках сдвинуть лодку.
— Что же вы собираетесь делать? — спросил его наконец Спраг, задыхаясь и чуть не плача от отчаяния.
— Сядьте все в лодку и отдыхайте, пока не настанет минута затишья, а тогда отталкивайтесь от берега что хватит сил.
Как ни была проста эта мысль, все же она пришла в голову только Киту. С первого же раза
— Я чуть не вывихнул себе руки от напряжения, — пробормотал Спраг в оправдание.
— Ведь вы никогда не ели медвежатины, не правда ли? — сочувственно осведомился Кит.
— Что вы хотите этим сказать?
— О, ничего. Мне просто было интересно узнать.
Но когда хозяин повернулся к ним спиной, Кит увидел одобрительную усмешку на лице Малыша, отлично понявшего смысл его слов. Все время, пока они плыли по озеру, Кит с таким искусством управлял лодкой, что молодые люди, с тугими кошельками и отвращением к труду, удостоили его звания опытного рулевого. Малышу это тоже было на руку, и он охотно предоставил заботу о лодке товарищу, взяв на себя хлопоты по кухне.
Озеро Линдерман отделялось от озера Беннет небольшим рукавом. Разгруженную лодку ввели в узкий, но бурный проток, соединявший оба бассейна, и тут Киту пришлось немало потрудиться. Зато он многому научился. Когда дело дошло до переноски груза, Спраг и Стайн куда-то исчезли, а слуги два дня работали как каторжные, чтобы переправить багаж. Та же история повторялась всякий раз, когда они попадали в затруднительное положение, — Кит и Малыш выбивались из сил, а хозяева их ровно ничего не делали и требовали ухода за собой.
Однако безжалостная полярная зима все приближалась, а путников то и дело задерживали в пути самые разнообразные препятствия. В Рукаве Ветров Стайну вдруг вздумалось сменить Кита у руля, и менее чем через час лодку выбросило на бурный подветренный берег. Они потратили целых два дня, чтобы устранить повреждения, и когда на третье утро все четверо спустились к берегу, чтобы двинуться дальше, по борту лодки от носа до кормы тянулась нацарапанная углем надпись: Чечако.
Кит ухмыльнулся, ибо никогда еще это ненавистное слово не казалось ему более уместным.
— Еще чего, — возразил Малыш, когда Стайн заподозрил в этом деле его. — Я, конечно, грамотный, умею читать по складам и знаю, что чечако значит белоручка, а только не такой уж я ученый, чтобы написать эдакое трудное слово.
Оба хозяина в упор уставились на Кита; их жестоко оскорбила эта насмешка; но тот, конечно, и не заикнулся, что накануне вечером Малыш попросил его написать на бумажке это самое слово.
— Это задело их еще почище твоей медвежатины, — поделился с ним позднее Малыш.