Смоленская Русь. Экспансия
Шрифт:
Глава 3
Пока не спал мороз и не разверзлись хляби земные и небесные, я успел провести военные учения с привлечением всех своих наличных воинских сил, максимально при этом задействовав артиллерию. Но снаряжать пушки в основном пришлось не пороховыми картузами, а муляжами с крупой – в целях экономии пороха, которого у нас и так практически не было. Массовый сбор с первых заложенных селитряниц был намечен на март месяц этого года. Но в манёврах на «поле боя» артиллерия, пусть и вхолостую, но отрабатывала по полной. Возможности единорогов командный состав и старослужащие себе хорошо представляли, ведь уже более полугода мы испытывали, так сказать, в индивидуальном порядке, все имеющиеся у нас калибры и типы орудий.
Чугунные
Пушкарский устав прямо регламентировал порядок расстановки артиллерии отдельными батареями или рассеянно среди войск в зависимости от ситуаций на поле боя – оборона, наступление, прикрытие, осада крепости. Он же прописывал и меры безопасности – зарядные ящики размещались по одному у каждого орудия не ближе двадцати-тридцати метров от него, остальные – на расстоянии свыше пятидесяти метров. Передки отводили в безопасное место, охрану артиллерии осуществляли те войсковые подразделения, к которым пушки были приписаны – от взводного уровня и выше.
Тем не менее в последний день учений показательные стрельбы для своих войск мы всё же устроили, отстреляв по целям из трехфунтового и двенадцатифунтового единорогов. Эти пушки стреляли на зарядах тринитроцеллюлозы, более известной как пироксилин. Бездымный порох получался из целлюлозы, обработанной серной и азотной кислотами. Он был в три-четыре раза сильнее классического дымного. Пироксилином же начинялись разрывные и шрапнельные бомбы. Но затык в налаживании массового производства пироксилина здесь опять же упирался в существующий у нас острый дефицит азотной кислоты.
Рекруты свежего осеннего набора ещё не видели нашу артиллерию в действии. На занятиях и учениях в Гнёздово всё больше обходились только имитационными стрельбами. Поэтому осеннее пополнение специально разместили поближе к единорогам, чтобы бойцы смогли получше прочувствовать на себе «царицу полей». И результат не задержал сказаться – от реальной пальбы из единорогов боевыми снарядами молодое пополнение оказалось впечатлено по полной программе, в отдельных случаях вплоть до недержания отходов жизнедеятельности человеческого организма.
В общем, последняя неделя зимы пролетела быстро, но самое главное – результативно и… весело!
С началом весны производство калиевой селитры – главного компонента пороха – развернулось сразу по двум направлениям.
С осени для этой цели стали использовать аммиачную воду. Её нагревали, выделяющийся газ проходил через осушительную колонку, заполненную каустической содой, которая улавливала содержащийся в газе водяной пар. Далее аммиак проходил через раскалённую ржавчину, образовывались окислы азота, которые затем пропускали через раствор поташа, получая на выходе калиевую селитру.
А уже в начале марта стали вскрывать первые заложенные бурты, содержащие продукты жизнедеятельности (навоз, моча), останки животных, отходы скотобоен, донные отложения прудов, болотную жижу и другие, смешанные с известковыми почвами, с добавлением туда же извести, мусора, золы и отходов мыловарения.
«Селитряную землю» выщелачивали (с добавлением золы, поташа, сульфата калия). Затем раствор упаривали в котлах с добавлением щёлочи, уксуса и переливали в чаны, где селитра выкристаллизовывалась. Потом обесцвечивали с помощью угля и очищали от примесей поваренной соли промыванием холодной водой.
Директором порохового завода, открывшегося в Гнёздово, стал Василь Клепик, раньше заведовавший закладкой буртов, а сейчас возглавивший пока ещё существующий неофициально, только в рамках моего личного бизнеса, Пороховой отдел, в рамках хозслужбы ГВУ. Штатная численность
На заводе ингредиенты (селитра, сера, древесный уголь) смешивали и подвергали измельчению на «бегунах». Это были два спаренных жернова, установленных вертикально в круглом поддоне, причём горизонтальная ось жерновов крепилась на вертикальной вращающей оси, так что они «бегали» по кругу, размалывая смесь в течение трёх-четырёх часов. Измельченная и смоченная водой смесь формовалась в «пороховую лепешку», которую затем подвергали грубому измельчению в решетах («грохотах») с помещёнными внутрь свинцовыми шарами. Полученный кусковой порох сушили в сушильных сараях с закрытыми печами. Затем его полировали, помещая во вращающуюся бочку, в которой зёрна пороха тёрлись друг о друга и приобретали тем самым твёрдую блестящую поверхность. После чего порох снова сушили и сортировали по величине зёрен с применением разных «грохотов», решета и сита. В результате получали два основных сорта пороха, различавшиеся по величине зёрен – пушечный и ружейный.
В самом конце первого весеннего месяца от Изяслава Мстиславича прибыл взмыленный гонец, что уже само по себе было необычно, так как раньше мы с князем поддерживали связь посредством почтовых голубей. Поэтому о складывающейся на юге ситуации я был неплохо информирован, что называется из первых рук.
В течение зимы развитие ситуации чем-то мне напоминало американские горки. Началось всё с того, что Михаил Черниговский в союзе с Изяславом Смоленским двинули свои войска на Киев. Владимир Рюрикович, князь киевский, сразу запросил помощи у своего естественного союзника (принцип «враг моего врага – мой друг» никто не отменял) Даниила Галицкого – давнего недруга Михаила.
Даниил быстро собрал многочисленные галицкие полки и пошёл на помощь киевскому князю, тем самым кардинальным образом изменив баланс сил. Принимать бой смоленский и черниговский князья не захотели, отведя свои силы на пополнение. Причём если Михаил отвёл свои войска к Чернигову, то Изяслав Мстиславич отошёл в степь, к родичам своей покойной жены, к половцам Котяна. Киевский и галицкий князья погнались за самым «жирным зайцем», двинулись вслед за Михаилом, в Черниговское княжество.
Михаил оказался тёртым калачом. Он не надеялся только на свою военную силу и при случае не гнушался действовать увещеваниями и златом. В стане противника Михаил Всеволодич сумел подкупить многих бояр, тем самым внеся смуту в ряды галицко-волынского и киевского войска. А затем, орудуя через подкупленных бояр, сумел и вовсе расколоть противостоящую ему коалицию князей, вынудив их действовать обособленно друг от друга. И вскоре этим обстоятельством воспользовался по полной программе, поочерёдно обрушивая все свои собранные силы то на Даниила Галицкого, игнорируя Владимира Киевского, то наоборот. В итоге истрепанные в боях галицко-волынские и киевские полки вынуждены были отступить.
Но на сей раз гонец привёз настоящую «бомбу». Грамота, написанная Изяславом Мстиславичем, начиналась интригующе: «КНЯЗЬ ВЕЛИКОЙ И МАЛОЙ РУСИ ИЗЯСЛАВ IV, СЫН МСТИСЛАВА РОМАНОВИЧА».
«Да-а-а!!! Дела-а-а!!!» – подумалось мне, а присутствующие рядом ближники в один голос охнули и радостно что-то закричали.
Тишину Перемога устанавливал несколько минут. Послание было полностью зачитано. Дополнительно расспросили гонца. И вот что получалось…
При отступлении к Киеву галицко-киевские союзники обнаружили в окрестностях столицы половцев, призванных Изяславом Мстиславичем. Даниил уже хотел было отвести свои утомлённые и потрепанные войска в Галицкое княжество, пользуясь лесными тропами, но дал себя уговорить Владимиру Рюриковичу и волынскому воеводе Мирославу повернуть свои полки в степь, против окопавшегося в половецком стане Изяслава Мстиславича. Полки, состоящие из галицких ополченцев, роптали, не желая идти в степь, но всё же Даниил смог их убедить, мотивируя их начавшимися нападениями половцев на собственно галицко-волынские земли (разъезды половцев были замечены у Звенигорода).